Дарк Нейшн любила Руфуса. Любовью трепетной и ревнивой. Как всякая женщина, она могла простить объекту своей страсти любой недостаток: раздражительность по утрам, привычку палить без повода из винтовки, и даже жалкие попытки уклониться от священных супружеских обязанностей вроде чесания за ушком.
Все, что угодно, но не измену.

Увы, многочисленные обольстители так и норовили воспользоваться доверчивостью хозяина и пробраться к нему в спальню.
Кто спас бы за беззащитного мальчика, кроме верной Дарки? И когда очередной негодяй переступал порог апартаментов Руфуса, никто не подозревал, что изворотливый женский ум не дремлет.

В первую очередь пришлось избавиться от Сефирота.
Со строгим, харизматичным военным Руфуса связывало многое, начиная с детских воспоминаний и завершая тайным соперничеством за власть в корпорации. К умилению верной охранницы, Руфус, это невинное дитя, до сих пор обожал опасные игры в спальне. К ее тайному негодованию, он полюбил опасные игры с Сефиротом.
Шинра-младший требовал, чтобы генерал являлся к нему непременно в кожаной амуниции и с Масамуне. Дарки оставалось лишь неодобрительно созерцать, как длинная катана исчезает за дверью. А затем дверь запиралась.
Но однажды замок опрометчиво не защелкнули. После полуночи Дарки черной тенью прокралась в комнату. Масамуне был прислонен к прикроватной тумбочке. Оскалившись, наглая тварь принялась усердно тереться бесхвостым задом о драгоценное оружие генерала, демонстрируя все свое презрение. Чуткий слух солджера тут же уловил звук чинящегося непотребства. Схватив клинок, Сефирот замахнулся. В непритворном ужасе Дарки перепрыгнула через кровать, чтобы залезть под ложе со стороны Руфуса в поисках спасения.
Руфус открыл глаза. Оценил видение Масамуне над своей головой. Демонстративно повернулся на другой бок.
Но на следующее утро Сефирот отправился в срочную экспедицию – зачищать монстров возле Нибельхайма.

А хозяин Дарк Нейшн решил переключиться на что-то более предсказуемое.
Рено подходил более чем. Беспечный, жизнерадостный турк, не знающий слова «нет» и не признающий оружия опаснее электрошокера. Дарки, которую вся корпорация обходила за четыре метра, даже не посмотрела в сторону рыжего при его первом появлении в спальне Руфуса.
Как-то Рено пришлось долго скучать в одиночестве, ожидая Шинру-младшего. Он развалился на кровати, не зная, чем занять себя. А черный котопес дремал рядом на ковре, лениво играя с тентаклем, украшавшем его холку. Длинное гибкое щупальце невзначай перебралось на кровать. Задело обнаженное бедро Рено. «Кыш, кыш, извращенка!», несмело отмахивался от Дарки рыжий турк первые минуты.
Припозднившийся хозяин с некоторым изумлением услышал сладострастные стоны на всю спальню. «О да, да, детка, еще, милая!», доносилась из полумрака. Картина, представшая перед Руфусом, выглядела более, чем однозначной. Пока ничего не подозревавшая Дарки дремала на коврике, распутный Рено использовал ее тентакль для самоудовлетворения. Горячие заверения турка в том, что тварь его просто изнасиловала, были встречены саркастической усмешкой.
После этого случая Рено пришлось какое-то время есть стоя и одновременно лечиться от электротравмы.

Разочарованный Руфус задумался о выборе кого-то менее легкомысленного.
Ценг казался идеалом. Молчаливый, надежный, исполнительный. Может, он и не блистал особыми талантами в спальне, но Руфус собирался исправить это в ближайшее время. Дарки почти не волновалась, учитывая, что вутаец не понимал ни намеков, ни явных заигрываний. Опасностью повеяло, когда хозяин принялся действительно работать над проектами, засиживаясь допоздна в кабинете вместе с Ценгом. Нервничающее животное напрасно скреблось под дверью, на него попросту не обращали внимания.
И утерев скупую слезу тентаклем, Дарк Нейшн взялась срочно исправлять ситуацию. Никто не видел любимую зверушку вице-президента, когда та с меланхоличным видом прогуливалась по этажам со странным предметом в зубах. Молодые люди еще не закончили в кабинете, когда довольный котопес снова устроился на пороге спальни с самым невозмутимым видом. И только приподнятое ухо выдавало настороженность.
Нельзя было не заметить черную вещь, лежащую на белом ковре. И Ценг, уже аккуратно повесивший пиджак на стул, действительно не мог ее не заметить. Он с удивлением поднял с пола предмет нижнего белья 52-го размера с золотой монограммой «AS», монограммой Артура Шинры. Как столь интимная вещь президента могла оказаться в спальне его сына? Руфус не отличался сентиментальностью, зато распущенностью…
Недоумение на лице вутайца сменилось ужасом. Руфус тоже с подозрением и негодованием воззрился на турка. Почему тот таскает с собой отцовские, пардон, подштанники.
Попятившись, Ценг выскочил за дверь, едва не споткнувшись о развалившуюся на полу тварь…

«Одна ты меня любишь, Дарки!», говорил хозяин и трепал черную лоснящуюся холку.
Дарки любила и была счастлива.