Глаза, полные печали,
Я знаю, что не должен смотреть, но я не могу отвести взгляд.
Худощавое тело;
Ты можешь посыпать мои раны солью, но мне не исцелиться
От чувства к тебе.


Она глупа, как пробка: не умеет ничего, кроме как проходить испытания, с открытым ртом слушая других; она до омерзительности наивна и плохо разбирается в людях, не замечая оттенков, видя лишь черное и белое; она верит в сказки и спит с украденным из детской медведем.

Похоже, она действительно верит, что сможет выйти на свободу. Верит, правда, недолго, надежда умирает возле двери, которой уже никогда не суждено открыться.

Перо умна, расчетлива и хитра. В ней пылает ненависть, выжигая своим черным огнем все ненужное, оставляя лишь всепоглощающую жажду мести: остатки плюшевого медведя догорают в камине вместе со сборником сказок Шарля Перро.

Перо огрызается на просьбы помочь пройти испытания, не делится ни с кем бинтами и шлет проснувшуюся Дженни в Джейн на четыре стороны, когда та просит помочь с готовкой. Только вот с недавних пор посылать уже некого — только бурчать в ответ на просьбу какой-то последовательницы, но все-таки почему-то идти отмывать кровавое пятно в гостиной, успевшее впитаться в дерево.

Перо рвется к свободе, словно у неё сорвало и без того шатающуюся на ветру крышу. Перо поняла, что это все не игра.

Перо уже не та девочка, ходившая хвостиком за Райаном, пока Форс пытался поймать его.

И похоже ему, Мэтту Стабле, это нравится.

Я высматриваю тебя, как ястреб,
Я смотрю на тебя так, будто я готов разорвать тебя на куски.
Закончится ли этот голод?
Может, мы просто уморим этот грех голодом?


Стабле кажется, что он неизлечимо болен. И имя этой болезни носит худощавая девчонка с глазами, как дорожная авария.

Перо сводит его с ума; будит зверя внутри, исступленно рычащего, когда он не активирует ловушку, под которой, словно зная о своей безнаказанности, стоит она. Зверя тяжело сдержать, он вырывается, пытаясь порвать поводок; натужно скрипит железная цепь, когда Перо подходит к ружью, дотрагиваясь до холодного метала спиной.

Иногда Стабле вспоминает, что обещал себе больше никогда не держать зверя в клетке. И, когда он открывает клетку, его отбрасывает на задворки сознания, а у Пера на следующее утро оказывается простреленным плечо.

Зверь не убивает, зверь играет в игру, правила которой неизвестны даже Мэтту. Стабле знает только, что зверю скоро надоест новая игрушка и он забросит её в пыльный чулан.

Но в чулане уже слишком много места, зверю надоело жалеть и отпускать, зверю хочется напиться крови.

А Перо улыбается.

Не пытайся укротить шторм,
Ты упадешь за борт,
А приливы принесут меня обратно к тебе.


Зверь воет внутри и царапает душу длинными когтями. Мэтт не обращает на него внимание, и это злит чудовище еще сильнее: он вгрызается в воспоминания, омрачая и без того то мизерное количество хорошего, что было в жизни Стабле. Зверю хочется играть.

И Мэтт не в силах ему противостоять.

А Перо словно специально рыскает по темным коридором, которые предпочитают обходить стороной с одной лишь зажигалкой в руке. Тени шипят, прячутся в углах, куда не достает маленький огонек, и настойчиво просят зверя разобраться с потревожившей их покой.

На своем смертном ложе всё, что я буду видеть, это ты.
Жизнь покинет моё тело,
Но частичка меня будет всегда с тобой.


У Перо взгляд затравленного щенка, синяки на запястьях и разбитая губа. А зверь весело урчит внутри, посматривая на монитор. Мэтт прекрасно знает, что произошло вчера ночью, и вновь надевает поводок на зверя.

Зверю нравится её кровь; зверю она кажется восхитительно вкусной; зверь хочет напиться сполна.

Мэтту нравится она. Стабле не успел наиграться, Стабле еще не хочет её убивать.

Зверь смеется в голос. Зверь сильнее.

Зверь рычит и натягивает поводок, когда Перо режет палец ножом.

Поводок рвется, и Мэтт понимает, что не контролирует свою руку.

Зверь нажимает на кнопку.

Ружье стреляет оглушительно громко.