Дезмонд Майлс.
Вес 77
Рост 180

Темные волосы, голубые глаза…
И, мать твою, охренительный торс…
Если бы не отличное образование и высокий показатель IQ, я бы уже давно разложил этот загорелый кусочек на столе. Ага, кусочек… Весом в 77 килограмм.

Нет, надо выбраться в город и поискать что-нибудь на закуску.
Что-нибудь… Или кого-нибудь такого же хамоватого, давящего своей брутальностью на расстоянии более чем в тридцать метров.
Блин… Ну почему этим новым звеном в цепочке ДНК оказался именно он? Почему, блин, с объектом 17 не таскаются по всем задницам мира какие-нибудь другие ассасины?

Так… Стоп…
Ну, никто же не знал, что мне нравятся темноволосые недалекие бармены.
Ну, может быть не совсем недалекие. В последнее время Дезмонд с таким невинным выражением лица усаживается на барный стул, опять без грёбаной рубашки, между прочим, и начинает так издалека:
- Шон, а что там были за безумные волки?
Это он о последователях Ромула. Безумные волки? Миленько.
- Там были такие… классные развалины. Мне понравилось с них прыгать.
Прыгать? Развалины? А, это он про Колизей? Одно из великих архитектурный сооружений в истории?
- Шон, а что стало с Катериной?
Отрываюсь от компьютера. Впервые, за те несколько раз, что он занимал этот стул.
Поворачиваюсь… И, блин, глаза замирают на обнаженной груди с легкой порослью темных волос. Но лишь на долю секунды. Фокусируюсь на его лице, надеюсь, что судорожного сглатывания не было заметно.
Я крут.
- Сфорца? А как же Люси?
Дезмонд чуть смущенно улыбается и ежится. А вот нехрен шляться без рубашки.
- Ну, у нас была классная ночь.
Блин, мне требуется время, чтобы мысленно дать себе полноценный пинок, и напомнить: под «нами» он имеет в виду себя и итальянку.
А не себя и Люси… Или себя и меня, как вариант.
Блин. Жаль.
Так. Минуточку…
- У вас с ней не было ничего, – стараюсь выделить местоимение, так чтобы он и не пытался со мной спорить. С него станется. – У Эцио - да. У тебя - нет.
Он еще обижается!
- Я в курсе. Спасибо.
Ой. Ой. Ой… Какие мы гордые.

- Шон!
Ребекка, ты же моя радость. Обожаю ее.
Иногда мне даже интересно, если бы я не пошутил, что она похожа на пьяного трансвестита поутру, продолжали бы мы и дальше встречаться? Хотя «встречаться» слишком громко сказано. Заниматься сексом.
И, возможно, я не обратил бы внимания на полуголое тело в тренировочном зале в нескольких метрах над полом?
Мать твою…
О, и, возможно, я не стал бы так часто ругаться? Для человека с моим уровнем образования это просто таки неприлично.
Второе – вероятно. Первое – хрен знает.
- Что тебе, любовь моя? - главное не увлекаться самокопанием, а то эта малышка познакомит меня со своими ботинками. А они у нее армейские.
- Мы прогуляемся по магазинам, – Ребекка в такой обтягивающей майке. Даже слишком. Да и Люси-босс как напоказ. Они что, скидки своими сиськами выбивать будут?
- Эй, а можно мне с вами? Всегда мечтал увидеть вас обеих в нижнем белье, – нет, правда, мечтал. Не последние полгода, раньше.
Девушки, ну не надо на меня так смотреть. Они же знают, что я шучу.
Дезмонд крутанулся на стуле, но я вижу, как его взгляд гуляет по фигурке нашей Люси.
Я прикидываю.
Возможности остаться вдвоем у них не было. Дезмонд постоянно в Анимусе. Либо в постели. Либо рядом со мной. Второе и третье, кстати, было бы неплохо объединить. Но не будем отвлекаться.
В общем, учитывая постоянное присутствие кого-то третьего, кто не является объектом романтического интереса, исключает любой сексуальный контакт. Значит, у него давно не было секса. Блин. Вспоминаю, что у меня та же хрень.
Опять блин.
Хочу его.
Блин.
Все равно хочу.
Девочки все еще смотрят на меня, подняв свои выщипанные аккуратные брови.
Поднимаю руки ладонями вверх в примирительно жесте.
- Ладно, гуляйте.
- Посидишь с Дезмондом.
Охренеть. Смотрю на них. Смотрю на него. Кстати, вижу совсем не то, что ожидаю.
Вместо того чтобы начать возмущаться, что его опять как ребенка оставили под присмотром нянечки, он так спокойненько улыбнулся. Повторюсь, охренеть. Наш малыш стал совсем взрослым. Я в шоке.
Неужели никаких истерик больше не будет?
- У меня есть выбор?
Ни хрена у меня нет. Несчастный я и две обезумевшие от распродаж девушки. Я тут жертва!
- Вы хоть пивка нам принесите! - Дезмонд кричит им, когда двери уже закрываются.

Оу, пиво, тот на кого у меня стоит вот уже месяца четыре точно. Осталось избавиться от девочек хоть ненадолго и получится ядерная смесь из фантазий, ударившая в мою голову, как холодная кола сразу после сна.
Надо расслабиться и не думать об этом.
Шаги красоток слышны в коридоре, на лестнице, едва различимы внизу на площадке. А потом только грохот гаражной двери и тишина.
Ну не совсем. Шум компьютеров не оставляет меня ни на секунду.
Да еще и Дезмонд, наш супермальчик, шебуршит документами на моем столе.
Моими…Чем?!
- Так, так. Стоп, - выхватываю у него из рук папку. На ней красный маркер и мелкие буквы. Списки тамплиеров времен Эцио. - Положи.
- Да ладно тебе, Шон, - он потягивается, и я вижу, как напрягаются мышцы на шее, когда его руки за спиной. - Расскажи про Катерину.
- Эй, ты уже большой мальчик, посмотри в интернете сам.
- Ты же сам хвастался, что эксперт в истории. Так докажи это.
Упрямство– одна из черт, что передается по ДНК предков Дезмонда? Встаю и включаю второй монитор, большую часть времени не использовавшийся и собирающий пыль. Щелк. Щелк. Щелк.
Катарина Сфорца, ее жизнь и смерть на экране всего за три клика мышкой.
Эх, сюда бы сенсорный стол из Абстерго.
Ага, сейчас. Разбежались.
Почему Дезмонд не додумался прихватить с собой его, а не хренову тучу проблем? Ну, подумаешь, он размером больше взрослого мужчины. Майлсу не хватает всего-то пары сантиметров… Хотя какой мужчина думает, что несколько сантиметров ему помешают?
Но лично я уверен – у моего загорелого друга с этим все в порядке. Но проверить, конечно, не мешало бы. Факты должны быть достоверны.
- Вот. Твоя дорогая Сфорца. Любуйся.
На экране красивая женщина.
Бордовое платье, вырез открывает совсем немаленькую грудь. Немного мужественное лицо, но Катарина умудряется все равно сохранять женственность. Ребекка могла бы у нее поучиться.

Слышу шепот.
Испанский? Нет, итальянский, сто процентов.
Дезмонд не знает итальянский. Но Эцио Аудиторе знает.
Эффект просачивания?
- Дезмонд?
Мой объект обожания… Нет, сексуального интереса. Да, так правильнее. В общем, он продолжает тихо беседовать с изображением Катерины на быстром, жарком, и безумно эротичном языке.
Даже отойдя к плохо выкрашенной двери с потрескавшейся белой краской, я все еще слышу его голос.
Интересно.
А стонать он будет тоже на итальянском?
Открываю дверь и снова вижу пыльные коробки с результатами многолетней работы ассасинов: отчетами, информацией о вскрытых документах Абстерго, личная переписка. Много всего, и большая часть этого – мусор.
Брезгливо провожу пальцем по тугому темному свертку – карты или чертежи – и сразу же жалею. На коже противное пыльное пятно.
- Дезмонд? - зову громче.
Выглядываю из-за угла и вижу, как вскидывается его голова, как он несколько раз моргает и ищет меня взглядом.
- Тут прибрать надо.
- И?
Видимо, я достаточно убедительно изобразил на лице выражение «Я вижу идиота», потому что Майлс все-таки встает спустя минуту, почесав затылок.
- И думаю тебе необходимо этим заняться, - я, правда, так считаю.
Да, мне немного завидно и я хочу свалить грязную работу в этом времени на нашего героя. А то большую части дня он проводит в прошлом… Развлекаясь с девицами голубых кровей и рассматривая вживую красоты эпохи возрождения.
Смотрю как Дезмонд заходит в небольшое помещение, обозначающееся как стенной шкаф, но больше похожее на вселенское хранилище хлама. О, вижу на верхней полке краешек моего носка, торчащего из пухлой книги в кожаной пыльной обложке. Похоже, он использовался как закладка.
Ужас.
Я что, ничего другого не нашел? Несколько секунд отчаянно пытаюсь вспомнить, что же именно меня там заинтересовало. Не получается и бросаю это занятие.
Ухожу обратно к своему столу. Перебираю бумаги, возвращаю потревоженные Дезмондом документы в их папки.
Слышу, как к шкафу он перекладывает коробки. Как он вздыхает. Как чихает, вероятно, надышавшись пыли.
Слышу, как зовет меня через полчаса копаний.
- Шон! Взгляни.
Когда я подхожу, вытерев предварительно вспотевшие вмиг ладони, от чуть хрипловатого голоса, Майлс держит в руках тонкую книжку с истертой обложкой. Без названия и автора.
- Она, старая вроде… Можно почитать?
Киваю молча, продолжая уже беззастенчиво разглядывать его.
Дезмонд угадал. Эта маленькая книжечка действительно старая. Старше чем наш героический мальчик. Старше истории с Борджиа. Старше неутомимого бабника Эцио.
Записки Альтаира.
Я долго расшифровывал их, и радовался как ребенок, когда брался за новую страницу. Они исписаны мелким почерком, быстрым и размытым от времени. Пришлось буквально отгадывать большинство слов, фраз.
Но какое, наверное, наслаждение прочитать ее на родном языке автора. Какая жалость, что у меня нет необходимых генов.
Делаю шаг и захлопываю дверь.
И остаюсь в крошечном пространстве с тем, кого уже давно хочу.
А сейчас, еще сильнее, чем обычно.

Над головой маленькая тусклая лампочка покачивается на тонкой нитке провода.
Я перестаю думать, потому что иногда это мешает. Да, этому я научился у него.
И, черт, если бы не это, я бы сидел в комнате за столом в поисках следов скрытых шестнадцатым файлов.
Вместо этого я тут.
В слишком узком для двоих мужчин шкафу.
Вместо исторических данных - в левой руке горло. Напряженное, с бешено бьющимся пульсом.
А моя правая рука…
Твою мать…
Моя рука сжимает полувозбужденный член Дезмонда.
Он отрывисто дышит, хватая воздух ртом, пока я торопливо глажу его член.
Когда мне кажется, что Майлс пытается вырваться, я сдавливаю горло рукой чуть сильнее.
Его щеки приобретают яркий румянец, несмотря на то, что происходящее для него в новинку. Хотя может мы что-то упустили? В досье ни слова о его любовниках.
И тем ни менее, против природы не попрешь.
Мне нравится, как он пахнет. Силой, потом и чуть-чуть возбуждением.
Вот последнее интересует меня намного больше.
Страха его не чувствую.
Совсем.
Он не вырывается почти, лишь нервно дергается от прикосновений. Еще не осознал реальность? Все еще отходит от долгого пребывания в Анимусе?
Так пора вернуться в настоящее.
И я ему в этом помогу.
Дезмонд цепляется за стоящие рядом коробки, еще пыльные, только спущенные с верхних полок, после того как я спускаюсь ладонью к его яичкам.
Рот напротив меня широко открыт, глаза зажмурены, и я чувствую, как дергается горло под рукой.
Сжимаю.
Майлс закашливается и ненамеренно толкается бедрами в мою ладонь.
Чувствую, как по спине стекает пот, в рубашке жарко и катастрофически не хватает воздуха.
Рука Дезмонда на моей груди. Пытается оттолкнуть, но не получается. Сжимаю горло и член, не причиняя вреда, но достаточно ощутимо, чтобы Майлс прижался спиной к стене для поддержки.
Сил терпеть больше нет.
Я совершенно собой не доволен.
Куда подевалось самообладание, которое я воспитывал в себе столько лет?
Ничего не поделаешь, в определенные моменты у мужчин в штанах всегда больше чем в голове.
Под пальцами на члене влага.
И мой настойчиво трется о застегнутую ширинку.
Нет, это не сводит меня с ума.
Просто будто нажимают на стоп-кран.
И я знаю, что мне будет ужасно стыдно, что совесть будет грызть меня во время работы, мешая…
Но все это будет потом.
А сейчас, я просто делаю то, что хочу.
Дезмонд тяжелый.
Но я прижимаю его к стене спиной, когда стаскиваю с него штаны и закидываю его ноги себе на бедра.
Он пытается расслабиться, и от этого становится еще проблематичнее его удерживать.
Правда, он исправляется, когда пальцами пережимаю ему голосовые связки.
Мне кажется, что в моем горле бьется его сердце и мое, я почти ничего не слышу, кроме стука в ушах.
Он хрипит, громко, когда я наконец-то вхожу в его тело, подготовив совсем немного.
Да, будет больно. И мне и ему.
Я заслужил, чувствую подсознательно.
А он…
Почти душу Дезмонда.
Его глаза зажмурены, кожа влажная, мои руки тоже.
Толкаюсь жестко, пытаясь сбросить темп, но безрезультатно.
Слишком давно хотел.
Да, отсутствие секса еще ни на ком хорошо не сказывалось.
Дезмонд пытается рукой уцепиться за мою правую руку, которая сжимает его горло и перекрывает воздух.
Рот беззвучно открывается.
Я разжимаю пальцы. Не совсем. Но достаточно, чтобы он мог вздохнуть.
Его выдох, вместе с тихим стоном осознаю только посредством глаз, да и то все размыто.
Оргазм подступил неожиданно, и я почти уронил моего вынужденного любовника.
Мне потребовалось минут двадцать примерно, чтобы отдышаться. И вспомнить, что я по-прежнему сжимаю горло другого человека.
Но пока я не отпускаю его.
Дезмонд встает на ноги, они, правда, плохо держат его.
Помогаю подтянуть джинсы.
Он не сопротивляется почти, только продолжает держаться своей рукой за мою, ту, что все еще немного душит его.
Не могу на него смотреть. Честно, да, конечно, мне неловко блин.
Но он вряд ли сам скоро доберется до постели.
Подхватываю под руку, и открываю дверь, щелкнув нехитрым замком.
До кровати ползем медленно, но уверенно. Слава богу, он не пытается вывернуться.
Его горло теперь свободно, и я слышу хриплые частые вдохи.
Нет, Дезмонд не плачет.
Он же у нас мужик.
Просто не получается дышать нормально.
Оставляю его на кровати с черным покрывалом. Кидаю рядом пульт и тороплюсь уйти в душ, когда решаюсь все же посмотреть ему в глаза.
Майлс… Не в восторге от того, что случилось.
А от меня теперь пахнет его лосьоном.

Через большие окна под крышей я вижу темно-синие клочки неба, уже покрывшиеся мелкими точками звезд. Вот где можно шляться столько времени?
Девушки вернулись почти под вечер, смеясь и обсуждая что-то.
В руках пакеты, большинство из которых явно принадлежат Ребекке – логотип местного технического магазина. Все для вашего железа и так далее.
На мой стол со звоном становится упаковка пива, с влажными разводами. Только из холодильника? Класс.
- А где Дезмонд? – моя дорогая Люси… Наш маленький, хрупкий босс.
Надеюсь, она спросила не потому, что мне в нос настойчиво лезет запах секса?
Слышу ее шаги по маленькой лестнице.
Дезмонд на кровати, телевизор напротив него негромко вещает о погодных условиях над нами.
На секунду мне даже хочется, чтобы девушки все поняли, и как следует меня наказали за содеянное. Тогда, возможно, меня не будет преследовать чувство вины.
Но я душу это истеричное желание в зародыше, и мои пальцы продолжают мимолетные контакты с клавиатурой.
Слово там. Запятая тут.
Я даже не уверен, что в курсе темы моего сообщения.
Понимаю что глупо, но все равно пишу.
Понимаю, внезапно, что подобрать слова для извинений после изнасилования довольно проблематично.
И как люди справляются?
Возможно, просто не все люди занимаются такими вещами? И наверняка не сочиняют письма прощения…
Написал. Коротко. И бессмысленно.
Ответа я не ждал, хотя и проверял почту каждые три часа.
Смешно, правда?
Намного проще, казалось бы, просто встать, когда в очередной раз выключится Анимус, отвести в сторону и извиниться.
Но как извиниться за подобное я не знал.
Да, мне было стыдно и неловко, как я и предполагал, но...
Твою мать, мне было хорошо.
И пускай тело сейчас требовало повторения.
Переживу.
Если, конечно, Дезмонд не удавит меня во сне.
Но пока я жив.
Хотя две недели меня просто измотали.

Майлс разговаривает со мной!
Право слово, я ожидал другого.
И пускай весь небольшой разговор сводится к составлению карты фрагментов зашифрованного видео.
Но хоть что-то. Но взгляд его меня пугает.
Немного.
Возможно, мне нужно проверить зрение? Или сменить очки?
Или просто выспаться.
Глаза… Чужие глаза на лице нашего объекта семнадцать.

О крышу над головой барабанит дождь.
А у меня уже двоится в глазах от посланий шестнадцатого.
Люси и Ребекка переругиваются из-за пульта, забравшись с ногами на кровать.
Брюнеточка хочет реслинг, блондинка хочет… Я так и не понял что именно, но не реслинг точно.
Меня лично как-то не привлекают настолько накачанные парни… А девушки тем более.
Дезмонда в постели нет.
Я иду по коридору, все еще слыша за спиной вопли Ребекки.
Какая же она все-таки громкая.
Дверь стенного шкафа открыта.
И когда я прохожу мимо, то вижу загорелую спину.
Снова без рубашки.
Сглатываю, когда Дезмонд снимает с верхней полки последнюю коробку.
Он замирает, не двигает почти, только руки распаковывают картон, освобождая папки.
Но я вижу.
Майлс точно знает, что я смотрю на него.
Сердце мое бьется в ушах.
Я уже сделал глупость, и не стоит повторять ее снова.
И тем не менее все равно позволяю себе шаг-второй.
Тихо закрывается дверь, не стоит привлекать внимание девушек.
Дезмонд уже не делает вид, что занят.
Его руки опираются на металлическую полку, пальцы царапают поверхность, собирая пыль.
Он знает, что теперь не один тут.
Еще один шаг.
У меня дрожат руки, когда провожу по обнаженной спине Дезмонда.
Он вздрагивает, но стоит.
И молчит.
В этот раз все будет по-другому.
И эта мысль опьяняет.
Сопротивления не будет?
Я отвешиваю себе воображаемый подзатыльник, когда различаю в своем молчаливом вопросе нотки разочарования.
Обнимаю его со спины, очень осторожно, и тянусь рукой к ширинке вечных джинсов Дезмонда.
Почти касаюсь ее, когда мою ладонь перехватывают.
Мы замираем уже оба.
Я жду.
Дезмонд отводит мою руку в сторону… и вверх.
Чувствую, как сильно напряжены мышцы шеи.
Как он сглатывает, когда кладет мою руку себе на горло.
Дыхание у нас срывается, когда большим пальцем я глажу легонько бьющуюся жилку.
Снимать джинсы одной рукой неудобно, но я плюю на это.
Растягиваю его недостаточно осторожно, проталкивая пальцы и разводя на манер ножниц, так как Дезмонд шипит и чуть дергается в моих руках.
Вся подготовка занимает от силы минуты две-три, так как мое тело охвачено возбуждением, и мозг взял бессрочный отпуск.
Этого мало, не спорю, особенно учитывая фактическое отсутствие опыта у нашего бармена.
Но я просто не могу.
Вытаскиваю пальцы, и, прижимая Майлса за бедра ближе, слышу…
Ничего не слышу. Дезмонд задержал дыхание.
Еще помнит, как было в первый раз.
Несколько толчков, пробных и жадных, правда, выбили воздух из его легких, вместе с хриплым стоном, из-за пережатых связок.
Поза неудобна для меня, и я доверяю Дезмонду держать наш общий вес.
И ему это удается очень хорошо.
Моя правая рука по-прежнему на его горле.
Левая - на бедре. Мне была необходима хоть какая-то опора.
А член – в его заднице.
Дезмонд всхлипнул едва слышно, и я тут же сжал его горло, лишая воздуха.
Металлический стеллаж, за который держался Майлс, чуть потряхивало, из-за чего с полки над взмокшей темноволосой головой свалилась книга.
Дезмонд вздохнул, отрывисто и глубоко, но я не стал останавливаться, продолжая резко, даже, наверное, немного грубо трахать его.
Я грудью прижался к мокрой от пота спине, понимая, что намочу рубашку нафиг.
Где-то про себя я молился, чтобы девочки по-прежнему были увлечены дракой между перекачанными мужиками.
Меня устраивало тренированное тело, которое сейчас находилось передо мной.
И судорожно сжимающееся горло в руках, когда Дезмонд, стиснув зубы, трясся вместе со мной в оргазме.
Долгожданное, внезапное, наслаждение закончилось как-то даже слишком быстро, как показалось мне вначале.
Когда я вышел из Дезмонда, он что-то прошептал. Быстро и тихо.
Опять на этом долбанном итальянском.
Прокашлялся и подтянул джинсы наверх вместе с трусам, руки плохо слушались его, но я не стал предлагать помощь.
Не знаю почему.
Постеснялся? После того как снова трахнул парня, которого изнасиловал несколько дней назад? Хрен.
Когда Дезмонд повернулся, чтобы застегнуть нормально ширинку, опираясь спиной на полки стеллажа, я увидел мокрые дорожки на его лице. Пот? Умоляю, пусть это будет пот.
Глаза потемнели, и под тусклым освещением дешевой лампочки, показались мне почти такими же карими как у его итальянского предка.
Он просто смотрел, молча.
К губам его ползла капелька пота, оставляя влажный след.
До этого мы ни разу не целовались.
Ни сегодня, ни тогда.
Поцелуй не был страстным, жарким и так далее. Как проба вина.
Прикосновение к чужим губам.
Минутное.
Сейчас мы уже не касались друг друга руками.
Я выдохнул, когда нехотя оторвался от Дезмонда.
Шагнул назад и открыл тихо дверь, не разрывая зрительного контакта с ним.
Губы Майлса что-то прошептали. Снова. Беззвучно и непонятно.
И перед тем, как оставить его там одного, выйти в коридор и вернуться к своему столу - или сходить и выбросить нахрен рубашку, - я видел, как меняется цвет его глаз.
Как растаявший шоколад превращается в голубое небо.
Не знаю, как долго он оставался там.
Чувствую только, что было бы неплохо выучить итальянский.