Слова снова витают над нами…


Рабочая смена у Антона Городецкого, Высшего Светлого мага, подходила к концу, но домой идти не хотелось. Давно уже в его обязанности не входило личное патрулирование улиц, а все сводилось лишь к мониторингу и обработке данных, получаемых от рядовых дозорных. Контролировать изменения в вероятностном поле стало удобной привычкой, без которой не обходился ни один день. Антон даже иногда шутил, что вот теперь-то он настоящий «интеллектуальный» работник, ибо напрягать извилины приходилось чуть ли не круглые сутки. Мозг был его рабочим инструментом, а амулеты с подвешенными на них боевыми заклинаниями не извлекались из сейфа уже очень давно. Такие обязанности требовали от него почти неотрывного нахождения в офисе; Антон и забыл, когда неспешно прогуливался по улицам города, им все чаще использовались порталы, а для перемещения в Сумраке приходилось задействовать специальную зачарованную служебную машину. В итоге все контакты свелись лишь к общению с коллегами, и даже Темные дозорные уже воспринимались куда более «своими», чем обычные люди — соседи по лестничной площадке или же хорошенькие молоденькие продавщицы из магазинчика на углу. С момента развода со Светой все реже появлялось желание отправляться ночевать домой в полупустую холостяцкую квартиру. Не то чтобы Антона тяготило одиночество, но ощущение, что он упускает что-то важное, не давало покоя. Надюшка теперь училась в университете и всячески пыталась доказать, что имеет право на самостоятельную и уже почти взрослую жизнь. Развод родителей она восприняла нормально, первое время даже пыталась опекать Антона, считая его пострадавшей стороной, и это вызывало в Городецком некоторую оторопь. В итоге взаимоотношения всех троих очень быстро трансформировались во что-то простое и ненавязчиво-естественное, такое, когда все понималось с полуслова, но при этом не требовалось слишком часто общаться друг с другом. Антон со Светланой подумали и решили, что тяготиться прошлым не стоит, а если понадобиться срочная помощь — так они же свои и, конечно, отзовутся немедленно.

В плане же должностных обязанностей последний год выдался богатым на сюрпризы и переживания. Как-то внезапно для самого себя Антон понял, что ему интересен Завулон. Сначала такой интерес был вполне себе безобидным рабочим моментом: тайная слежка, предусмотренная сводом правил проектировщика будущих операций, просчет линии поведения в тех или иных случаях, выведение сводных таблиц возможных рисков. И, понятное дело, чаще других Темных в этом хитросплетении линий фигурировал Завулон, будучи главой конкурирующей организации. Он был умен, хитер и весьма деятелен.

Поэтому для Антона обычная рутина прогнозирования превращалась в весьма увлекательную игру. Пару раз даже удавалось спрогнозировать вполне себе правдоподобную схему, почти совпадающую с реальностью, но и тогда Завулон умудрялся вывернуться и к финалу преподнести сюрприз. В итоге Городецкий потерял счет своим провалам и неудачам — все-таки жизненного опыта ему недоставало. Радовало лишь, что слежку за Завулоном он вел по собственной инициативе, тайком, и никогда не добавлял в отчеты результаты своих экспериментов. Потому как если бы пришлось официально заниматься курированием Завулона, Антон непременно провалил бы задание. В итоге он с удвоенным рвением практиковал и практиковал свои навыки. Но почти всегда оставался в проигрыше. Завулон не подозревал даже, сколько двояких чувств теперь бушевало в душе Городецкого. Не на последнем месте там было восхищение. Гесер и Завулон — древние и сильные маги и неспроста занимали свои должности, а так же умудрялись уживаться друг с другом и удивлять своими интригами. Антон ощущал себя мелким и незначительным, заведомо обреченным на провал, будто зернышко, зажатое в жернова мельниц-гигантов. Следить за перепалками глав Дозоров было увлекательно, участвовать в их спорах и наблюдать за повышением их ставок в дозорных игрищах — непреходящим удовольствием.

И чем больше Антон узнавал о сути их интриг, тем больше нюансов противостояния для него прояснялось. А Высшие, замечая это, не упускали шанса привлечь его к общей игре, хотя бы пока в роли статиста. Но даже эта роль отнимала немало как душевных, так и физических сил. Постоянно думать, сравнивать, просчитывать — мозг Городецкого не справлялся, а магия регенерации не слишком его выручала. Частые мигрени были сомнительной наградой за попытку прыгнуть выше головы. Но перестать пытаться и пробовать снова и снова Антон все равно не мог, словно адреналиновый наркоман. «Интеллект нынче в моде, — сказал как-то один из Инквизиторов, — а древних магов если чем-то и можно впечатлить, так только оригинальной логикой. Будучи личным учеником Гесера, ты можешь научиться этому».

Вот Антон и учился. Просчитывал тайком проделки Завулона, затем сравнивал, как на это реагировал Гесер, как злилась или же потешалась Ольга. А оперативникам обоих Дозоров доставалась лишь малая часть демонстрации этих игрищ, так называемая надводная часть айсберга — финальная стадия проводимой операции. Гесер часто спрашивал, не хочет ли Антон что-то у него уточнить, не пояснить ли ему в деталях уже свершившееся, но тот всегда отказывался. И не только из упрямства. Его не покидал страх, что рано или поздно шеф поручит ему что-то, с чем он не справится. И пока Городецкий еще не усвоил всех правил игры, был шанс оттянуть неизбежное.

Но, как оказалось, Гесер не собирался долго тянуть и нашел-таки способ привлечь Антона к работе. И худшего задания для Городецкого он просто не смог бы придумать.

Гесер вызвал Антона к себе в кабинет и как бы между делом сообщил, что пора уже повышать свою квалификацию и разнообразить целевой профиль, и потому ему поручается очень ответственное задание: курировать главу Дневного Дозора, вести объект приватно и скрытно, по возможности отслеживая все контакты Завулона.

— Все, слышишь, Антон? Ни в чем не делая исключений.

— Что, даже отслеживать его бесконечные интрижки? С кем, когда и сколько? — нервно пошутил Антон. Он все не мог поверить, что происходящее реально и его худший кошмар воплотился.

— Если понадобится для дела. Для моделирования прогноза.

Антон ошарашено уставился на Гесера.

— Я не справлюсь, — сказал он. Сердце тяжело билось в грудной клетке, казалось даже, что ребра сжимаются вокруг, ухудшая состояние. Было трудно дышать.

— Справишься, — жестко отрезал Гесер и посмотрел так, что Антон понял: ему придется, это как раз тот случай, когда желание ввязаться в неприятности сильнее страха. — У тебя просто нет выбора, — и Гесер передал ему флешку с закодированной информацией по Завулону. — Сейчас подпишешь мне бланки о неразглашении и что ты предупрежден о последствиях в случае несоблюдения. Но наказания со стороны Инквизиции тебе стоит опасаться куда меньше того, что с тобой сделаем мы с Завулоном, если ты вдруг решишь по глупости с кем-то поделиться полученной в ходе мониторинга информацией.

— Не поделюсь. Но, шеф, вы же сами всегда отслеживали Завулона… Почему тогда сейчас поручаете это мне?

— Антон, ты знаешь, сколько лет я не был в отпуске? — устало потирая переносицу, спросил Гесер. — В обычном штатном отпуске? Двадцать три года. Имею я право переложить часть своих обязанностей хотя бы на тебя? Не переживай, вначале я буду тебя подстраховывать.

Антону почему-то хотелось спросить: «А Завулон возражать не будет?» И сразу представилось, как при этом удивленно вытягивается лицо Гесера: Темные — это объекты, мнением которых в данном вопросе не интересуются. Наверняка Темные маги со своей стороны мутят воду не меньше, выслеживают, вынюхивают, просчитывают.

— Это опять чья-то особая операция? Одним выстрелом двух зайцев? — спросил Антон.

Гесер хмыкнул, закурил. Затем развел руками.

— Ну не знаю я, как еще заставить тебя не засиживаться в своей категории. А тут, может, еще попутно и нервы Завулону потреплешь. Все польза.

— Вы хотите, чтобы он меня «съел»? Вычислил и подставил? Обычным мониторингом его не прошибешь. А объемное прогнозирование постоянно путается, ведь он вероятностное поле часто держит в состоянии моментального отклика и перенаправления.

— Вот и поучишься скоростному отслеживанию. Насчет объемного прогнозирования в сложных ситуациях можешь у Ольги консультации брать, не возражаю.

— Я труп, — подвел неутешительный итог Городецкий, покидая кабинет шефа. Как известно, два последних куратора Завулона от Инквизиции закончили очень плохо: один был застукан на неправомерном нарушении Великого Договора и приговорен к развоплощению. Второй спятил, не продержавшись на этой должности и десятка лет. Казалось, только Гесер и справлялся с непростой задачей постоянного отслеживания и относительно безнаказанного прогнозирования итоговых целей Завулона.

Поселившийся внутри страх приятно щекотал нервы…