Быть по-настоящему преданным
бета: ChyRuK
Основные персонажи: Фарнам, Архиепископ Лазарь, Гризвольд
Рейтинг: R
Жанры: джен, ангст, даркфик
Предупреждения: насилие
Размер: мини



     Если бы архиепископ Лазарь был юной жрицей — Фарнам решил бы, что влюбился. Или будь Лазарь старше лет на десять — тогда бы Фарнам подумал, что нашёл своего отца. Впрочем, умом парень понимал, что нет ничего общего у величественного архиепископа и фермера, что четырнадцать лет назад пошёл с караваном в соседний город продать излишки урожая и не вернулся. Но когда карие глаза служителя Закарума на секунду остановились на Фарнаме, ему захотелось услышать хоть одно слово одобрения, даже если ради этого пришлось бы расшибиться в лепёшку.

     Фарнам бросил ферму, отправился на строительство замка короля Леорика и никогда об этом не жалел. Ведь Лазарь сказал, что король зовёт всех — и он не мог не откликнулся на зов.

     Кхандарасцы — народ работящий, и крепкие стены быстро росли ввысь. Замок выглядел довольно мрачным, пошли слухи, что король жаждет войны, но Фарнама это не беспокоило. Он помнил слова Лазаря: «Леорик — святой воин Закарума, а воинам пристало неустанно заботиться о защите народа». Лазарь говорил: «Любите короля, дети мои». И Фарнам любил.

     Любил, когда земли Кхандараса покрылись устрашающими сторожевыми башнями. Лазарь говорил, что они будут защищать от кланов хазра.

     Любил, когда славные рыцари Тристрама ушли на войну с Вестмаршем. Архиепископ говорил, что так надо.

     Любил, когда в Тристраме начали болтать, будто по приказу Леорика какой-то сумасшедший маг заполнил священные пещеры ужасными огромными пауками. Лазарь напомнил, что пещеры подходят к самому замку короля, а пауки не дадут злоумышленникам внезапно напасть.

     Любил, когда поползли слухи о казни королевы Асиллы. Лазарь сожалел, что не раскрыл ведьму раньше — и ту порчу, что она наводила на государя.

     Любил, даже когда задымили костры, на которых сжигали трупы мятежников. Архиепископ убеждал взволнованных горожан, что казнённые были изменниками и укрывали похитителей принца. И хотя гнев короля повергал всех в ужас, архиепископу верили.

     Даже когда Лазарь объявил скорбную весть об убийстве короля предателями — Фарнам не переставал любить и оплакивать его. Потому что помнил тот день, когда они въехали в Тристрам, стремя к стремени — Леорик и Лазарь, два самых ревностных служителя Закарума, рыцарь и жрец.

     Он не верил слухам, что король якобы восстал из мёртвых. Люди спешно покидали город. Но Лазарь сказал Фарнаму не думать о случившемся — и он не думал.

     Обезлюдевший Тристрам замер в предчувствии беды, и она не заставила себя ждать. Чёрные всадники обрушились на город ночью, как проклятие — поджигая дома, убивая не успевших спрятаться, с адским хохотом поднимая на копья тех, кто вышел против них с оружием.

     Фарнам бросился не в подвал — к собору. Он подхватил меч, упавший возле разрубленного тела наёмника. Фарнам не был воином и не обучался бою на мечах, но оружие в руках придавало уверенности. Он успел добраться до флигеля архиепископа, опередив всадников. Лазарь побледнел, увидев Фарнама с обнажённым клинком, но как только услышал о нападении, без колебаний взялся за посох. Тогда Фарнам увидел, на что способен разгневанный жрец Закарума. С навершия посоха одна за другой срывались молнии, проходили сквозь нечестивых всадников, раскаляя доспехи. Крики множились, ввинчиваясь в мозг и терзая уши. Фарнам зажмурился, а когда открыл глаза — от чёрных налётчиков остался лишь пепел.

     — Иди за мной, — сказал Лазарь. И направился на городскую площадь. Люди, подавленные случившимся, медленно выбирались из укрытий, повсюду раздавался плач — то горожане находили изуродованные тела соседей и близких…

     Люди подходили к Лазарю за исцелением. Он накладывал руки и затягивал магией раны, не отказывая никому. А потом заговорил, заглядывая в глаза каждому из собравшихся на площади. Он говорил правильные слова — о сплочённости, призывал вооружиться и пойти в собор. «Туда стремились эти нечестивые, именно там скрывают похищенного принца, — говорил он. — Мы сумеем их одолеть. Если каждый из нас будет сражаться так же доблестно, как Фарнам, никакое зло не устоит перед нами, и мы спасём Альбрехта, наследника нашего государя».

     Горожане неуверенно переступали с ноги на ногу.

     — Фарнам, ты со мной, славный воин? — негромко спросил Лазарь, пронзительно взглянув прямо в глаза. И так тут отказаться? Фарнам вышел вперёд, встал рядом с архиепископом, неловко держа меч. Вслед за ним, махнув рукой, вышел Гризвольд. Молот кузнеца, густо покрытый чёрной кровью, вселял надежду в Фарнама. Лазарь ждал. Без особого рвения, но горожане присоединялись к отряду. Грегор, кровельщик, за ним Джонни, потом Кайл и Мишель — простые рабочие, как Фарнам… «Вы отомстите за ваших погибших», — подбодрял их архиепископ.

     Отряд двинулся к тёмной громаде Собора. Фарнам вздрогнул, когда окованные двери с грохотом захлопнулись за спиной и засветились магические знаки, запечатывающие створки. «Так надёжнее, — сказал Лазарь, прищуриваясь. — Никто не сбежит от меня!»

     И архиепископ пошёл к спуску в подвал, не оглядываясь.

     Фарнам был рядом с Гризвольдом, когда напали демоны. Твари молча выпрыгнули из темноты на Грегора, Фарнам успел лишь увидеть, как парня обхватывают сизые руки-плети, как в плечи и шею впиваются пасти, полные бритвенно-острых зубов. Грегор завопил — и в тот же миг исчез во тьме. И через мгновение твари хлынули со всех сторон. Они кружили вокруг людей, плотоядно скалили зубы-иглы, хлёстко били неестественно длинными конечностями, кусали, вырывая куски плоти… Человеческая кровь щедро лилась на плиты, вопли и крики попавших в ловушку людей заставляли подгибаться колени.

     — Лазарь! — закричал Фарнам и последнее, что увидел, как архиепископ бьёт оземь посохом. Порыв ледяного ветра пронёсся по залу, сбивая с ног и гася факелы.

     Когти демона вспороли воздух рядом с лицом Фарнама, и его едва не вывернуло от трупной вони. Он ударил наотмашь мечом, чувствуя, как клинок кромсает мягкую, как гнилое мясо, шкуру демона, как шипит ядовитая кровь на кожаной куртке.

     — Лазарь! — Фарнам колотил мечом, как дубиной, вкладывая всю силу в удары. Он прокладывал путь через зал, полный криков и запаха смерти; туда, где сверкали молнии, туда, где можно было помочь и защитить. И внезапно ноги Фарнама приросли к полу.

     Вспышки молний пронзали людей. Не демонов. Фарнам увидел, как Лазарь сжигает воина, прикрывшегося щитом от твари, и что-то надломилось в его душе.

     — Лазарь? — потерянно произнёс он, опуская меч.

     Его услышали.

     — Иди же ко мне, мой Фарнам! Прими моё благословение… — безумно смеялся Лазарь, направляя посох в его сторону. Фарнам пятился и пятился, не в силах оторвать глаза от поднимающего посоха, пока не споткнулся о чей-то труп. Он упал спиной в хлюпнувшую лужу крови, молния пронеслась над ним. Кто-то позади заорал и тут же затих, а Фарнама обдало удушливой вонью горелого мяса.

     И он, уже ничего не соображая, поднялся на четвереньки и пополз прочь по камням, залитым кровью друзей.

     Он не помнил, когда поднялся на ноги и как нашёл Гризвольда, отбивающегося молотом от порождений преисподней. Помнил только, как они бежали по коридорам, спасаясь от преследования, оставляя позади крики расчленяемых заживо людей.

     Гризвольд нашёл лаз в стене, из которого дул свежий воздух. Пещера хазра оказалась их спасением. Кузнец вывел почти потерявшего рассудок Фарнама на поверхность.

     — Мы живы, — выдохнул Гризвольд.

     Фарнам поднял на него пустые от безумия глаза и вдруг рванулся вниз, к пещерам. Гризвольд вцепился в его вымазанную в крови куртку, пытаясь зажать рот, но Фарнам вырывался и кричал:

     — Лазарь! Лжец! ЛЖЕЦ! Они все мертвы! МЕРТВЫ! Ты слышишь меня? Ты нас предал, лживый ублюдок!

     И боль от этого предательства будет жечь Фарнама до самого конца его очень недолгой жизни.