- В деревню, к дядюшке, в Лотеринг... В монастырь...
- Так в Лотеринг, в деревню, к дядюшке - откуда он, кстати, ты же сирота - или в монастырь? – терпеливо уточнил Хоук.
- Всюду, - бесконечно трагическим тоном ответствовал Андерс, прижимая ко лбу мокрую тряпку.
- Всюду отправиться разом не получится.
- Стану храмовником, буду молить Андрасте о прощении ежедевно и еженощно.
- На месте Андрасте я бы уже простил, - буркнул вполголоса Хоук, меняя полотенце на лбу мага.
- Что ты сказал?
- Андрасте простит тебя! – рявкнул воин. – И вообще, не уходи никуда.
- Я взорвал церковь, я должен исправить причиненное мною зло. Не держи меня, я должен покаяться, исповедоваться и замолить свой грех.
- Прибавь туда еще целительскую деятельность без лицензии, содомию, магию крови, воровство и пьянство, - посоветовал Хоук.- Молиться дольше будешь, отдохну от тебя.
- Ты меня не любишь, – всхлипнул Андерс. – Ты издеваешься надо мной, Хоук.
- Я тебя очень люблю, потому и говорю – не уходи никуда. Ну куда ты собрался в одних подштанниках и с такой температурой?
- Но из-за меня погибли люди, все, кто был в церкви.
Хоук с отчаянием посмотрел в окно, на гордо возвышавшийся над городом шпиль церкви и прихлопнул на лоб Андерсу заново смоченную в холодной воде тряпку, уныло гадая, сколько времени у мага продержится этот бред, вызванный лириумным отравлением.
- А я говорил – не пей с Фенрисом… И церковь на месте будет и развалины часовни не испохабите. Ну вот на кой тебе понадобилось в три часа ночи учить Фенриса грамоте, да еще все спихивать на своего воображаемого друга Справедливость?
- А часовню тоже я развалил?
- Нет, ее еще до тебя.
Шел пятый час неудержимого бреда. И оставалось только гадать, сколько он продержится еще и сколько нового узнает об Андерсе Хоук.