- Наприсылали мальчишек, - бурчит Камелия, перекидывая сигарету из одного угла рта в другой. – Чему мы должны их научить? Здесь не военная академия, здесь поле сражений.
Я молчу и неловко улыбаюсь, потому что я сам такой мальчишка, присланный сюда в прошлом году. Сосланный. Да ладно, проданный рекрутерам. Собственным дядей, которому очень хотелось избавиться от сироты, чье наследство было лакомым куском. Что ж, если он рассчитывал, что от меня будет легко избавиться, он почти не прогадал. Здесь, в Вейсманском квадрате, где периодически просыпаются пираты всех мастей, смертность среди космофлотчиков Альянса Сорока Систем близка к сорока процентам… Только вот я выжил. И возвращаться я желанием не горю, может быть, потом. Когда-нибудь, когда можно будет спокойно прилететь и, укрывшись за надежной спиной Камелии, потребовать от дяди объяснений.
- Что стоишь? Сядь, - рявкает на меня Камелия. – Забыл, где сиденье висит?
Я послушно плюхаюсь на тонкую пленку, тут же обтекающую меня в форме кресла, слушаю, как командир курит, машинально хватаю подплывшую ко мне чашку кофе. И это все так хорошо – тонкий запах сигарет, аромат кофе, запах кожи Камелии… Она оскурийка, киборг, который постоянно пахнет камелиями, когда волнуется, злится, радуется. В общем, как только Камелия начинает испытывать хоть какие-то эмоции.
- Надо отправить этих мальчишек подальше отсюда.
Я молчу, не подавая голоса. Вообще, моя общественная роль при Камелии – следовать за ней безропотной тенью, разряжая атмосферу своим присутствием, при мне она так не лютует почему-то. Мне нравится. Молчать я привык, дядя не позволял разговаривать чересчур много. А Камелия, хоть и рычит на меня, ни разу не ударила, да и вообще заботится по-своему, кофе вот варит специально для меня. Ну и не только кофе варит…
Много ли надо девятнадцатилетнему парню, чтобы быть благодарным космолетчице-киборгу по гроб жизни? Я знаю, что немного – отсутствие рукоприкладства, паршивого качества кофе, синтезированное чуть ли не из отработанного топлива, и возможность жрать армейских сухих пайков вдоволь. И я благодарен Камелии за все: что она не отправила обратно тощего бледного мальчишку, грохнувшегося в обморок при виде алоглазого киборга в военной форме; что на себе выволокла из-под огня, что дежурила в лазарете у моей койки; что угнала транспортник, чтобы добраться до оживленных мест за лекарствами для лазарета; что не выкинула прочь ставшего калекой меня.
- Пей кофе – остывает.
Я делаю несколько глотков. И складываюсь пополам, меня неудержимо рвет. Камелия уже поддерживает меня за плечи, не давая грохнуться прямо в эту темную лужу. Я слышу тихое жужжание, мгновенно реагирующая система очистки уже драит пол.
- В лазарет, – роняет Камелия.
- Все нормально, Ками, - я улыбаюсь. - Все хорошо, просто я его остудил чересчур и слишком много выпил.
Она отпускает меня, правда, перетаскивает на диванчик, после чего оставляет в покое и идет к дверям, обронив:
- Я проведаю новоприбывших, не теряй.
Под головой у меня лежит свернутая куртка Камелии, я вытаскиваю ее из-под затылка, прижимаю к лицу. Она пахнет, как ее кожа. Такой родной и знакомый запах, такой домашний. С ним у меня связано за последний год только хорошее, потому что от Камелии я ничего плохого не видел. И не увижу, в прямом смысле и в переносном.
- Это что за фетишизм? – рычит от дверей командир.
Я беспечно улыбаюсь прямо в ткань:
- Просто она тобой пахнет. Моей камелией.
Она возвращается, садится прямо на пол, гладит меня по щеке, неумело и немножко грубовато, но мне нравится эта ласка. Я подставляюсь под холодную ладонь, как кот, сам трусь о нее, улыбаюсь:
- А тебе обязательно уходить?
Ну да, я уже не числюсь среди личного состава базы, я могу «тыкать» Камелии, называть ее Ками и еще делать вот так – класть руку ей на плечо и вести ладонью вниз, до груди. Я, конечно, стесняюсь своих действий. Но понемножку начинаю привыкать. Это для всех там, снаружи, она грозный командир, а для меня она просто Ками.
- У меня еще много дел, Чу.
Она меня постоянно так называет. Это сокращенно от моей фамилии, Чудовиц.
- Очень много, да? А можно меня в список первостепенных задач?
- Чу…
- А я скажу «пожалуйста».
И в комнате раздается шелест стаскиваемой через голову футболки. Потом я и сам сажусь, начиная раздеваться. Камелия кидает куда-то на кресло штаны, потом садится уже на край дивана, так что я могу беспрепятственно провести рукой по ее бедру.
- Ну что ты за наказание, Чу?
- Поцелуй меня, Ками. А то я все еще не научился безошибочно находить твои губы.
Запах камелий в помещении становится сильнее, затапливает все вокруг.
Меня зовут Макс Чудовиц, мне девятнадцать лет, раньше у меня было многомиллионное состояние. А теперь я ослеп в результате обстрела корабля, меня взаимно любит девушка-киборг с Оскурии. И я счастлив именно здесь.