Серебристое кольцо из мягко поблескивающего металла, крепко обхватывающее палец, с некоторых пор вызывало только глухую тоску и желание стащить его, бросить в шкатулку и никогда больше не вспоминать о той, что его некогда надела, сопроводив это действие клятвой в вечной любви. Но Клэр медлила. Казалось, что стоит снять кольцо, как все закончится раз и навсегда — больше никакого высматривания в небе над городом узкой «стрелы» крейсера, одного из тех маленьких юрких корабликов, которые в большом количестве сновали по Галактике; больше никакого просматривания новостей сразу же после пробуждения в попытке узнать, нет ли информации об одном из крейсеров. Никакой Лоры. Если снять кольцо, Клэр признается перед всеми, что она больше не верит в возвращение жены.

Разведывательный корабль «Синта» пропал полгода назад, когда отправился однажды на недавно открытую планету, проверить, что там такое творится и нельзя ли поживиться на поверхности чем-то полезным. В девять утра капитан Мелвин отправила на базу сообщение о том, что они посылают несколько дроидов для взятия проб. В десять утра она сообщила, что дроиды вернулись с результатами. Больше «Синта» не выходила на связь. Планету перекопали сверху донизу, перетряхнули каждый камень. В процессе нашли какие-то безумно древние развалины, над которыми сразу же закружились ученые; разыскали несколько месторождений железа. Не нашли только «Синту».

Клэр думала, что у нее разорвется сердце, когда ей принесли синий бланк. В голове стучало только одно: «Не черный! Не черный!», она постоянно напоминала себе, что нужно продолжать дышать, продолжать жить, что Лора пропала без вести, она не мертва. Понемногу поселившийся в груди комок, ворочавшийся и то и дело выпускавший иглы, успокоился. Надо ждать и верить. Клэр снова открыла свою маленькую кондитерскую, попыталась погрузиться в работу, чтобы не думать.

— Доброе утро, — каждый посетитель считал своим непременным долгом после этого приветствия посмотреть на ее руку и мимикой выразить сочувствие и недоумение по поводу того, что Клэр все еще не сняла кольцо.

— Милая, я все понимаю, — пыталась увещевать ее мать, — ты любила ее, но прошло уже полгода, никаких известий нет. Ты еще молода, хватит себя заживо хоронить, найдешь себе хорошего мужа, родишь детишек.

Ориентацию дочери она так и не смогла понять и принять. Две женщины, как же это так, а дети, а муж, а как же дела по дому, кто будет приколачивать полки, кто будет возить по магазинам? Клэр иногда плакала втихомолку, но тогда рядом была Лора, которая после каждого разговора с матерью обнимала, гладила по спине. И становилось легче. Сейчас жены не было рядом, остались лишь кольцо, фамилия и синий бланк с отпечатанными соболезнованиями. Некому обнять, утешить, пошутить, сбегать в магазин, принести любимые консервированные вишни, чтобы порадовать.

— Когда ты уже замуж выйдешь? — напирала сестра.

— Никогда, — слабо бормотала Клэр.

— Она умерла… Когда это поймешь?

Клэр качала головой, отказываясь понимать. Лора просто в дальнем рейсе, только и всего. Она вернется со дня на день, толкнет дверь кондитерской, войдет, высокая, угловатая, проведет рукой по коротко стриженным светлым волосам и шутливо скажет:

— Где мой любимый десерт, Клэр с солью?

И Клэр снова заплачет, не в силах удержаться от счастливых слез — вернулась, прилетела, будет ночевать дома. А Лора будет смеяться и утешать ее.

Звонок телефона прервал сладкие мечты, напоминая, что будущее туманно, а в настоящем нет никакой Лоры.

— Алло…

Что-то захрипело, засвистело, как всегда бывает при дальней связи:

— … слышно… алло…

— Вас плохо слышно.

Снова что-то защелкало, потом канал стал более устойчивым:

— Кондитерская Клэр Мелвин?

— Да.

— Я хочу заказать три торта.

Обычная рутина: принимать заказы, делать торты, украшать, упаковывать, рассылать. Клэр вытерла глаза тыльной стороной ладони. Лора вернется, Лора непременно вернется. Просто подождать.

Дверь с шелестом отошла в пазы, на порог шагнул седой мужчина в знакомой военной форме, темно-синяя ткань со знаками отличия на рукавах. Клэр взглянула, выронила из рук блюдце, осколками разлетевшееся по полу:

— Что? — одними губами шепнула она.

Она узнала вошедшего — именно он принес ей бланк, сухо выразил соболезнования, пообещал держать в курсе поисковой операции.

— Миссис Мелвин, присядьте. Вам лучше выслушать меня не на ногах.

Клэр упала на стул, ноги не слушались, перед глазами все расплывалось. Черный бланк… Он принес ей черный бланк. У него точно где-то во внутреннем кармане лежит свидетельство о смерти Лоры.

— Час назад из сектора Лигос с одной из пиратских баз на связь вышла капитан Мелвин.

— Что? — переспросила Клэр, не понимая.

— Ваша супруга вместе со своим экипажем захватили одну из точек связи, передали координаты. Подкрепления уже выдвинулись.

— Подождите… Вы не… Черный бланк… — лепетала Клэр.

— Я решил, что вы должны узнать обо всем как можно быстрее.

Клэр все еще не понимала, что случилось, до сознания никак не доходила новость. Только в висках стучало: «Вышла на связь… Захватила одну из точек…», а в груди медленно таял комок.

— Через девять часов «Синта» войдет в границы нашего сектора.

Девять часов. Всего девять часов. Клэр улыбалась сквозь слезы. Военный тоже улыбался, счастливый от того, что стал вестником радости. Конечно, в этом немалая заслуга и самой капитана Мелвин и ее отважных бойцов, но всегда приятно входить в дом, неся счастливые известия. О том, что капитан ранена, а несколько парней погибли в ходе ожесточенных боев, он говорить не стал. Сейчас это было неважно.

— Я должна испечь для нее что-нибудь, — встрепенулась Клэр.

— Обязательно, — ласково сказал ее собеседник. — Думаю, она будет рада.

Серебристая полоска на пальце Клэр замерцала, словно подтверждая его слова. Клэр вытерла слезы, поднялась. Замести осколки, испечь торт в три яруса, на каждый положить разные ягоды, потом пойти домой, прибраться, надеть самое красивое платье — дел полно, рассиживаться некогда.