В королевских покоях тишина, лишь в камине время от времени потрескивают дрова. Мы стоим друг напротив друга, взгляды скрещены, словно клинки. Да, какое еще сравнение может подобрать Ворон? Хотя в этот раз я проигрываю, отвожу взгляд первым и рассматриваю обстановку комнаты. Не нравится, чересчур уж скромно для правителя, сюда бы немного бархата и шелка, это бы оживило скучноватый интерьер. Еще можно забрызгать все кровью, даже жаль, что никакой наемный убийца не пытается влезть в окно.

— Значит, теперь ты — король? — я наконец улыбаюсь нарочито беспечно. — И каково это?

— Необычно, — Алистер прислушивается к себе, словно у него после коронации могли отрасти какие-нибудь части тела, не предусмотренные природой для простого смертного.

— А если подробнее?

Я все еще стараюсь держаться в рамках наших прежних отношений, хотя между нами пролегла полоса лунного света из окна. Она понемногу ширится, тогда я делаю шаг назад, а Алистер все так же стоит на месте. Весьма символично.

Можно говорить о многом, обсуждать праздник, гостей или вино; можно обменяться парой колкостей. Но с каждой минутой я все больше отдаляюсь — в прямом и переносном смысле — от своего друга. Потому что мой добрый приятель, любитель сыра и баек Алистер — это вовсе не правитель Ферелдена. А общаться с царственными особами мне не нравится, это не те знакомства, которые будут полезны наемному убийце.

— Зевран…

— Помолчи, — я поднимаю ладонь. — Мне нужно подумать.

— О чем? — молчать он не умеет.

— О прошлом. Я не склонен оглядываться назад, но сейчас вынужден признать, что была там пара вещей, которые я никак не могу оставить.

Ненавижу слезливые мелодрамы. Они мне вообще не положены по статусу, но сейчас я был бы вовсе не прочь побыть героем одной из тех книжек, что мне приходилось читать ради пополнения словарного запаса. Если конкретно, то героем той самой, в которой король упрашивает меня не уходить, обещая все на свете, а я стою в лунном свете, бледный и прекрасный, можно даже проронить пару слезинок для пущего антуража. И он возвышенно признается мне в своих чувствах, которые так долго таил. А я отворачиваюсь, прижимая к груди руку, произношу что-то вроде: «Ах, нам никогда не суждено быть вместе». И в конце будет непременный поцелуй, когда я сдамся и соглашусь остаться при дворе.

— И что это за вещи?

— Наши совместные ночевки в палатке, конечно же, — я картинно округляю глаза. — Как ты мог забыть те ночи…

Алистер неловко смеется, я даже не пытаюсь рассмеяться в ответ.

— Кстати, что ты намерен делать дальше?

А ведь я просил его помолчать. Тогда я еще смог бы придумать какой-нибудь остроумный ответ. Теперь мне придется сказать ему правду, а я так не люблю это делать.

— Уйти, — просто отвечаю я, решив не играть.

— Но я думал…

— Ничего не говори, — я делаю шаг к окну.

Иногда бывает такое, что я не залезаю в постель к тому, кто мне нравится. Один раз в жизни такое было. Наверное, будь у меня чуть больше времени, я бы подобрал к Алистеру ключ, построил и воплотил в жизнь великолепный план с ноткой сумасшествия, соблазнил, показал бы все свои умения, вынесенные из борделя. Но мы спасали мир, так что я был ограничен в своих методах. На привалах я разминал Алистеру плечи, напрашивался на ночевку в его палатку, отпускал двусмысленные шутки. И прекрасно понимал, что выбор у меня невелик: продолжать быть милым ручным убийцей или рассказать о своем желании, получить в ответ растерянный взгляд, а потом смотреть, как он неуклюже, но старательно меня избегает.

— Зевран…

Я молчу. Мне никогда не заполучить короля Ферелдена, не моего полета птица. Сейчас я просто выскользну на карниз, спрыгну в сад, ночь поглотит меня, спутав все следы. Алистер снова спишет все на мои причуды, пожмет плечами и забудет. А мне придется отпустить свое прошлое.

— Я надеялся, что ты останешься еще погостить во дворце, — торопливо говорит мне в спину Алистер. — Ты ведь скучал по мягкой постели и хорошей еде, а мне почему-то кажется, что здесь есть и то и другое. А еще тут найдется хорошее вино.

Каждое слово словно добавляет мне на спину тяжелый мельничный жернов. Почему бы ему просто не замолчать?

— Мне надоел Ферелден, к тому же, я говорил тебе, что скучаю по антиванской еде.

— Надеюсь, в Антиве ты будешь скучать по нам?

— Конечно, особенно по Морриган, — я все-таки усилием воли ухмыляюсь.

— И не забудешь нас?

— Она незабываема.

Алистер молчит, я почему-то медлю у окна.

— Надеюсь, ты хотя бы будешь мне писать… Ты ведь умеешь писать? — он все еще пытается все свести к шутке.

— Я? Откуда я мог этому научиться?

Мне срочно нужно что-то придумать, чтобы не остаться здесь. Ну же, пока гордость еще жива, давай, Зевран, составь какой-нибудь план.

Алистер подходит, кладет руку мне на плечо.

— Я понимаю, что мы очень многое пережили, тебе пришлось нелегко. И ты сейчас сбегаешь от своих друзей. Но помни, что тебя здесь всегда ждут. И тебе всегда будут рады в этом дворце.

Конечно, осталась самая малость: зачеркнуть в памяти прошлое, в котором я так и не сделал решающий шаг к одному Серому Стражу. Да… Это хорошая идея.

— Может быть, я когда-нибудь и вернусь.

— Вернешься, — уверенно говорит Алистер. — Ты же к нам так привык, что тебе будет очень скучно без спасения мира. Знаешь, мне тоже было когда-то страшно, я думал о том, что у меня было, цеплялся за свое прошлое и не хотел ничего видеть.

— И что случилось потом?

— Я просто сказал сам себе, что в будущем я найду себе немало новых неприятностей. И переживу их. А потом создам себе еще парочку, чтобы не было так скучно жить.

Я улыбаюсь гораздо свободнее. Просто нужно перестать думать о несбывшихся ночах в компании Алистера, собраться с силами и начать продумывать план по его завоеванию.

— Еще я хочу сказать одну глупость, — произносит Алистер.

— А ты когда-то говоришь что-то иное? — удивляюсь я.

— Я знаю одну хорошую причину, по которой тебе действительно стоит уехать в Антиву: чтобы ты мог вернуться в Ферелден, тебе для начала надо его покинуть.

— Никогда не произноси речи экспромтом, — это удается сказать шутливо.

И от ответной глупости о том, что прошлое мне придется отпустить хотя бы для того, чтобы поймать будущее, я усилием воли воздерживаюсь.