Миртл подула на озябшие пальцы и снова спрятала их в истершиеся карманы старой мантии. Хоть бы кто-нибудь попался этим серым ноябрьским днем. Глаза слезились, а в лачуге на окраине Лютного лежала прихворавшая дочка старой Миртл Гилфорд. Сама она зрение почти потеряла, четыре десятилетия стоя днями и ночами над котлами с зельями в сарайчике без вентиляции, а варились там отнюдь не косметические притирки. О, рецепт зелья, что помогло бы ей восстановить глаза, исправить любую аномалию, она знала отлично… Но для него нужно было сорок галлеонов только на ингредиенты, которые невозможно найти вокруг - заоблачная сумма для старой Миртл. Чистокровная, со списком достойных предков до тридцать девятого колена, чем до последних дней гордился ее чокнутый папаша, спаливший старинный родовой коттедж к пикси, потерявший правую руку, да еще задевший адским пламенем мэнор Булстроудов. Так что после четвертого курса Миртл вернулась из школы уже в Лютный, где отец смог купить крошечный домик на окраине на явно заныканные деньги, так как Булстроуд совершенно официально обчистил и так небогатый счет Гилфордов. И они ещё остались должны. На следующий год Миртл в школу не поехала, совсем не было денег на ее сборы. Мама слегла, отец стал все чаще пропадать и приходить пьяным, а их дочь пошла помощницей к Одноглазой Зое. Почему бессменная целительница отребья Лютного взяла Миртл, золотоволосую нимфу по виду, Гилфорд долго не могла понять. В школе она была академической заучкой, рейвенкловкой, все ее знания были далеки от практики, от реальной жизни. Но Зое заставила подопечную сначала учиться собирать ингредиенты, вернее, добывать, в драках отбивая свою добычу у конкурентов, а потом правильно их готовить, чтобы ни одна капля сока не спряталась, чтобы все полезности до конца отдавали зелью. А совсем перед смертью мамы Зое поклялась быть наставницей Миртл до конца своей жизни за роскошные волосы мамы. В последний вечер мама лежала в постели, похожая на мальчика, огромные серые глаза, дрожащие губы, силящиеся что-то сказать, и короткий ёжик золотых волос, Зое почти налысо обрила Элизабет Гилфорд, сказала, не пропадать же добру. Как повезло Миртл, она узнала гораздо позже. Зольге Феркл, младшая сестра Фаддеуса Феркл, чистокровная в сорок восьмом поколении, поступок брата которой уничтожил ее жизнь, взялась за нее всерьез. После того позора, когда на Феркл показывали пальцем, зубоскалили, а однажды и изнасиловали, потом еще и еще, заставили ее сбежать, затаиться в Лютном, где она сумела выжить и даже отвоевать себе кусочек места под солнцем. Зое не имела детей, не хотела рожать, потому, как она однажды призналась воспитаннице в пьяном угаре, боялась, что они родятся сквибами, поступок любимого брата жил в памяти. А Миртл, золотоволосый ангелочек с наивными голубыми глазами, заставила дрогнуть сердце старой ведьмы и взять девочку под свое крыло. Сейчас Миртл уже поняла, что тогда уже немолодая женщина решила удочерить ее совершенно точно из-за чистой крови, быстро поняв перспективы мистера Гилфорда. Изнанка магического мира чистокровному давала чуть больше шансов для выживания, но рядились под них все, даже полукровки гоблинов и оборотней, встречала Миртл и таких. Пять лет назад у Миртл появился конкурент, молодой и наглый Эрвин Лог, бастард Лонгботтомов, которого растили до одиннадцати лет, ожидая пробуждения магического дара. Но нет, чуда не случилось, Эрвин так и остался сквибом, и его выпихнули в магловский мир. Но эта вёрткая сволочь нашла способ вернуться сюда. Естественно, родня бы ему не позволила подобное, поэтому он скрылся на изнанке, мечтая отомстить. Миртл, когда узнала его историю, горько рассмеялась. Она сполна испытала бессильную ярость и приняла невозможность отомстить высокородным. Они сюда ходили, обвешанные артефактами и с охраной, к ним было не подойти. Миртл попалась однажды на глаза барону Булстроуду, и как узнал ее старик, через столько лет, было непонятно. Но он быстро распознал горящую в ее глазах ненависть, и заказал убийцам. Зое спасла ее. Сначала наставница отправила ученицу на заготовки в Запретный лес, вернее, на его окраину. Миртл жила там шесть месяцев, еду ей приносили, не очень часто, но и не раз в неделю, исправно забирая все собранное и добытое. Как потом сказала Зое, именно богатствами из Запретного она откупилась от заказа на ее голову. По возвращении в Лютный Миртл ждало известие о смерти отца, которого прирезали как порося на ингредиенты. Гилфорд иногда приходила мысль, что наставница просто перевела стрелки со своей ученицы и приемной дочери на того, кто заслужил это наказание, ввергнув семью в геенну огненную. Уже тогда ничего в душе Миртл не шевельнулось, Зое не была мягкотелой, этому учила и ученицу. Три года назад Эрвин где-то нашел зельевара гораздо хуже, чем Миртл. Но к ней он не пришел, а стал отбивать клиентуру и вредить. То ходоков за ингредиентами изобьет своими молодчиками, то начнет запугивать родных помощников Миртл. А еще слухи распустил, что Миртл уже ничего не видит, а варит, аж страшно, что у нее получится… Ему верили. Миртл же горько вздыхала, она могла варить зелья с закрытыми глазами. Так что сейчас она уже почти ничего не готовила, а перебивалась тем, что кое-что тайком добывала в окрестных лесах и несла продавать на Косую… Брали у такой оборванки товары за кнаты. Дочка, что сейчас хворала после неудачных родов, ничему полезному не научилась, пошла в своего папашу. Похоже, по выздоровлении сама пойдет к мадам Рози в бордель. Внезапно повеяло лютой стужей,
покрывающей инеем улицу и серые стены. Миртл не успела вдохнуть, а сердце остановилось, и душа выпорхнула вверх. Колдун в черном балахоне и глубоком капюшоне пристукнул длинным посохом по земле, и изморозь побежала дальше, собирая щедрую жатву с тех, кого никто никогда не хватится. Души взлетали вверх, некоторые кружились вокруг колдуна, но он отмахивался от них, ему нужна была только их жизненная сила. Не бог весть что, но все же способ продлить ему жизнь лет на пятьдесят, забирая годы у этих нищих волшебников. Еще пять минут, и след его потеряется на Востоке, англичан там не любят, так что даже враги Мирзы Червивого не выдадут его.
     Миртл попыталась взлететь, как все остальные души, многие делали несколько попыток, а потом все же устремлялись вверх. Но ей это оказалось недоступно. Медленно она перемещалась по земле, как снежная поземка. На нее наступали бравые авроры, прибывшие через пять минут после исчезновения колдуна, один из свидетелей. И такие оказались, Лютный всегда наполнен, даже если никого не видно. Хромой Питер сейчас ругался, тряся почерневшим артефактом, глупый, так и не понял, что он спас его никчемную жизнь. Долго-долго Миртл «ползла» к себе, чтобы, достигнув цели, увидеть мертвые глаза дочери, уставившиеся на дверь. Проклятый колдун! Он забрал и Лиззи… Постепенно равнодушие овладело Миртл, очень долго она висела над дочкой. Тело Лиззи нашли через три дня, когда она совсем заледенела в их хлипкой хибаре, так что маленькая искорка осталась одна, слишком слабая, чтобы стать привидением, слишком темная, отягощенная темной энергией, чтобы взлететь, а может, ее что-то держало здесь.
     Ей нигде не было места, поэтому она полетела к Булстроудам, чтобы увидеть, подождать их беду. Но те счастливо праздновали пятилетие третьего ребенка, который радовал их мощными стихийными выбросами. Она бы осталась там, магия их алтаря была такой приятной, но во время Очищения ее выбросило вон оттуда. Искорка начала перемещаться дальше и нашла поросшие травой развалины родного дома. Источник обдал ее теплом, он ждал и возлагал на нее надежды, поэтому накормил сполна. Однако взлететь Миртл не смогла снова. Она провела там около полугода, вспоминая раз за разом счастливые мгновения своего детства. Но пришел момент, когда она решилась двигаться дальше. Через три недели Миртл наткнулась на похожие развалины, где она провела осень. Здесь ощущался точно такой же дымный и терпкий аромат, только гораздо сильнее из-за большего источника. Отличия все же имелись, особенно по сравнению с алтарем Гилфордов. Миртл теперь чувствовала их, они были как кипящий шоколад в ее случае, и пряный дымок от копчения рыбы у Гонтов. Но полуразрушенный мэнор был скрыт, потомки же ютились в сторожке. Лорд Марволо Гонт, мальчишка еще, в сущности, девятнадцати лет, привел в дом жену, кузину Маргарет, семнадцати годков. Родители его жили у неведомых сыну знакомых. Рассказчиком Марволо был интересным, охотно развлекал Марго, но немножко презирал ее из-за того, что она не знала Серпентарго, что в его глазах приравнивалось к инвалидности. Но Марволо благородно решил ее учить. Миртл училась тоже, оказалось, здесь достаточно интересно. Она была лишена школы, поэтому любые знания притягивали ее, рейвенкловку, как свет бабочку.
     Миртл прилипла к семье Гонт надолго. Она нянчила маленького Морфина, который до трех лет видел яркую искорку, потом Меропу, капризное хныкающее создание, родившееся раньше срока и угробившее свою мать. Марволо продал двух последних эльфов, чтобы выручить деньги и нанять кормилицу в ближайшей деревне для дочки. Миртл свыклась с Гонтами, даже их источник признал ее, не то что своей, но не протестовал, когда она приникала к нему и напитывалась силой. Так что когда мужчины загремели в Азкабан, она с ними не увязалась. Одна мысль об этом месте внушала ей дикий ужас, поэтому Миртл последовала за Меропой. Глупость девчонки поражала, зачем было признаваться в содеянном мужу? Прошлое на то и прошлое, чтобы забывать его. Меропа могла бы прожить с Томом вполне приличную жизнь, сытую, вместе с любящим мужем и сыном. Ведь даже родители Тома могли со временем смириться с выбором сына. Смерть Меропы от истощения после родов, по мнению Миртл, стала закономерной, девочка просто считала, что жизнь кончилась с уходом супруга. И даже ее душа ни на мгновение не задержалась после исхода из тела, а рванула вверх, забыв о только что рожденном сыне. Миртл попробовала втиснуться в тело мертвой, но тщетно, на самом деле крови там осталось немного, Меропа умерла от обильного кровотечения. Так что Миртл осталась рядом с малышом, Томом Марволо Реддлом. На ее взгляд он не был излишне жесток, всего лишь отражал то, как к нему относились, Миртл понимала его проблемы, что он просто не хотел быть белой вороной среди детей.
     Миртл давно надоело ее непонятное существование, ведь она болталась как дерьмо в пруду без малого тридцать шесть лет. Она уже была согласна даже на магла! Миртл много раз пыталась вселиться в детей, они умирали в этом приюте как мухи, но ей это не было доступно, как и прежде. Надежда появилась, когда Томми поехал в Хогвартс, волшебники на картинах видели Миртл и даже говорили, а вот привидения — нет. Портреты не спешили делиться секретами. Но искорка уже не унывала, здесь было интересно. Вынужденная бросить учебу посередине образования, она снова присутствовала на занятиях, опять училась, пусть не писала эссе и не отвечала на уроках. Неприятным моментом стало то, что изучаемые предметы сократились на треть, а те, что остались, соответствовали уровню маглорожденных. Однако чуть позже искорка обнаружила, что факультеты Рейвенкло и Слизерин тайно совместно ведут дополнительные три предмета. Директор школы, к удивлению Миртл, не поменялся. Он сильно постарел, из видного мужчины с горящими глазами Амандо Диппет превратился в сущую развалину, был абсолютно сед, бородат, вял и равнодушен, зато по-королевски шикарно одет.
     Все изменилось, когда Миртл нашла в пыльном тупике портрет Салазара Слизерина, только он почему-то считал ее соул-инферо, псевдодемоном, вернее, тем, кем когда-нибудь она станет.
     Исследовательский интерес всколыхнул однообразное существование древнего колдуна, и к тому же он не отказывался объяснять Миртл некоторые моменты, становясь похожим в этот момент на учителя, так интересно он рассказывал.
     Так прошло три года. Томми уже вполне утвердился среди аристократов и начал даже возвышаться. Миртл нашла еще и портрет Ровены Рейвенкло, висящий в гостиной факультета за фальшивой стеной. Ещё три года Миртл провела в общении со слепками Магистров Магии. Она беззастенчиво ябедничала на качество обучения, старательно запоминала их лекции, а еще слушала рассуждения Ровены о том, как развивать маглорожденных мажат, вытягивая их магическую мощь, свой конек. Миртл ужаснулась, скольких детей маглов страстная исследовательница убила своими экспериментами! Цифру озвучил Салазар, он как раз предлагал ограничить обучение маглорожденным пятью курсами. Как оказалось, в те древние времена уже могли проверять кровь на наследия. Так что имелась возможность определить, чистокровный магл с даром Магии приехал в школу, затерянный в веках потомок магического рода, бастард или истинный Одаренный. Как правило, хоть что-нибудь представляющий из себя маглорожденный всегда оказывался чьим-то бастардом или потомком вернувшегося в мир магии затерянного рода. Это подтвердили оба мага. Именно про истинных маглов они с поразительным единодушием и говорили, что их нужно выгонять из Хогвартса и учить отдельно, поскольку на сильное волшебство они были неспособны. Их оппоненты противились, Годрик и Хельга считали, что не нужно нарушать миропорядок, когда ленивые, глупые или неспособные маглорожденные отчислялись из-за неуспеваемости и пополняли ряды сервов. Чтобы выкупить их, аристократам приходилось раскошелиться, заплатить за годы их учебы. Таким образом высокородные приобретали вассалов, повязанные магией так, что не вырвешься от сюзерена. Салазар и Ровена ведали хозяйственными расходами и потому не принимали таких глупых растрат. Богатых лендлордов было немного, так что зачастую стоимость обучения серва аристократы оплачивали лишь частично. Да проверить детей до поступления и перевести в специальную школу с упрощенной программой было гораздо дешевле, чем тащить этих недомагов в Хогвартс. Ровена даже предложила лучших учеников после трех курсов школы для маглорожденных переводить сюда в качестве награды, но Основатели зарубили на корню эту идею. Конечно, гораздо эффектнее довести до ручки школьника и прилюдно провести обряд Оммажа, красовались высокородные аристократы! Именно это заставило Ровену заняться экспериментами, а остальные Основатели поддержали ее. Все это Миртл узнала у портретов, у мистера Салазара и леди Рейвенкло, которая никогда не боялась запачкать руки, несмотря на происхождение. Двое Основателей были опытными педагогами, а потому мало-помолу вытянули историю искорки.
— Так тебя учила Феркл? — удивился Салазар. — Талантливый, сильный род, чары и руны.
— Не скажите, — возразила Миртл. — Ее брат своих детей сквибов превратил в ежей и выгнал, а она сбежала от позора. Никого от них не осталось.
— Почему же, — хмыкнула Ровена. — Трансфигурация не вечна, мальчики наверняка снова стали людьми не позже чем через год. Скорее, это враги постарались прервать род.
— А я считаю, что она магически удочерила тебя, Искорка, — усмехнулся Салазар. — Тот случай, когда Феркл забрала волосы твоей матери, как раз и был им. В дикой, древней форме, но все таким же действенным ритуалом.
— И Гонты тебя приняли, — продолжил Слизерин. — Гонты стали моими вассалами в самом конце. Грустно, что и они выродились. Но ты, Искорка, если бы смогла воплотиться, очень удивилась бы, определенно, три рода могли признать родство с тобой: Гилфорд, Феркл и Гонт. Я предлагаю тебе помочь, в школе иногда гибнут дети, чаще всего это происходит с бастардами и маглорожденными, но не тебе выбирать. Ровена подскажет выход с грязной кровью и слабым ядром, иди, расспроси ее, а сама запоминай!
     Миртл теперь вечерами шныряла по замку в надежде успеть до смерти ребенка, но времена изменились, откровенного разбоя не случалось, разве вот сейчас… повеяло магией смерти…
     Миртл помчалась туда, но потом опомнилась, но её продолжило тянуть в ту сторону, на второй этаж. Искорка всеми силами пыталась остановиться, но все было тщетно, словно кто-то услышал рассуждения Салазара и решил их реализовать. Миртл не успела понять, что происходит, как оказалась в почти мертвом теле, на мгновение разминувшись с душой хозяйки. А потом на нее обрушилась вся мощь старого замка, приращивающая чужую душу в тело, ведомая волей двух Основателей, но Миртл уже ничего не чувствовала, впервые почти за полвека потеряв сознание.