– У нас с Флавио исключительно деловые отношения, – ровно проговорил Дэвид.
– Это теперь так называется? – хохотнул Оуэн, внимательно глядя на друга.
Разговор этот повторялся уже не в первый раз, ни к чему не приводил, каждый оставался при своем мнении насчет любовника Дэвида, Флавио Карраско. Оуэн считал, что тот всего лишь тянет деньги с его доверчивого друга, Дэвид отмалчивался или пытался переводить тему. Иногда ему казалось, что у Оуэна разговор о Флавио стал одним из непременных атрибутов их встреч, наряду с кофе и сигарами. Но закрыть раз и навсегда эту тему Дэвид тоже не мог, все-таки Оуэн – лучший друг, всегда в него веривший. По сути, это Оуэн сделал Дэвида тем, кем он сейчас был: состоятельным и известным адвокатом. Со своей зарплаты Оуэн немало вложился в его адвокатскую контору и простил все промахи, которые Дэвид по неопытности сделал на первых порах. И если платить за это приходится, выслушивая ворчание на тему того, что молодой любовник просто тянет из Дэвида деньги, что ж, пускай. Оуэн не сильно надоедал с этой темой, ворчал точно так же, как на плохую погоду или ноющие кости.
– Ты же знаешь, что ни к чему эти разговоры не приведут? – все-таки уточнил Дэвид.
Оуэн откинулся назад, пожал плечами, стараясь в сторону друга не смотреть. Дэвид нахмурился, почуяв, что тут творится нечто странное.
– Что случилось?
– Ничего, в общем-то…
Дэвид подался вперед, положил руку на плечо друга.
– Что такое, старик? Ты сам не свой.
– Мне надо поговорить с Флавио. Наедине, – быстро проговорил Оуэн.
– Ему уже пора вызывать личного адвоката? – попытался пошутить Дэвид. – Где-то у меня была визитка главы адвокатской конторы, говорят, специалисты там весьма квалифицированные.
Оуэн поднялся, кашлянув, поправил галстук.
– Думаю, что пообщаюсь с ним попозже. Но адвоката все-таки присмотри. На всякий случай.
– Оуэн… Флавио что-то натворил? Почему мой лучший друг, который работает в полиции, так рьяно жаждет общения с ним? Оуэн, это что-то по твоим делам, да?
Ранее их интересы никогда не сталкивались в этой плоскости. Сотрудник полиции из отдела наркоконтроля и частный адвокат неминуемо должны были где-то схлестнуться, однако Дэвид наивно надеялся, что этого не произойдет. До этого момента удавалось не пересекаться. И вот, Оуэн отводит глаза и мнется, сообщив перед этим, что у него что-то есть на Флавио. Прекрасное начало вечера.
– Мы можем пообщаться все втроем как частные лица? – все же уточнил Дэвид. – Решить это как-то иначе, не доводя до вызова Флавио в участок?
– Я обдумаю это и позвоню тебе попозже, ладно? – быстро проговорил Оуэн. – Попроси Флавио никуда не уезжать из города, сам с ним ни на какие тропические курорты тоже не улетай пока что.
Оуэн был правильным настолько, что Дэвид порой шутил, что друга можно ставить на мыс над городом, с успехом заменит маяк сиянием своей идеальности. Рассчитывать на снисхождение не приходилось, но Дэвид все еще наивно думал, что все может обойтись. Они же друзья, лучшие друзья, практически братья. Оуэн всегда был на его стороне.
Закрыв дверь за другом Дэвид поспешил на поиски Флавио, пытаясь обдумать все, что он о любовнике знает, мысленно собирая на того досье. Представлять жизнь Флавио в сухих строчках отчета было легче, помогало немного отрешиться от эмоций.
Флавио Карраско, двадцать пять лет. Родился в Лос-Анджелесе, в семье двух преподавателей колледжа. С четырнадцати лет работал в модельном бизнесе, был рекламным лицом, вернее, руками, марки часов. В семнадцать лет лишился матери, умершей от болезни; в девятнадцать лет потерял отца. Впал в депрессию, лечился в клинике, по выходу из нее устроился барменом в ночном клубе. Партнер – Дэвид Кравиц, вместе живут четыре года. Судимостей не имеет. В поле зрения полиции не попадал. До сего момента.
– Что же ты такое натворил…
Флавио нашелся в бассейне, гонял по тому, пытаясь то ли установить рекорд, то ли проверить свои силы. У края воды стояла горничная с секундомером, что указывало на то, что Флавио неспроста изображает из себя бешеного дельфина. Дэвид опустился на шезлонг и принялся наблюдать, отрешаясь от всех проблем. Флавио был красив, следил за собой. И любоваться его телом Дэвид никогда не уставал.
– Готово! – наконец, возвестил Флавио, выныривая и отфыркиваясь. – Мария?
– На четыре секунды лучше, чем в прошлый раз, – отрапортовала горничная, потом заметила Дэвида, ойкнула и изобразила неуклюжий книксен. – Добрый день, мистер Кравиц.
Это Дэвида всегда забавляло, Мария словно пыталась быть примерной служанкой из книг по домоводству. Вернее, она очень за свое место боялась, на руках у нее был малолетний сын, а платил Дэвид достаточно щедро, чтобы можно было не думать о том, как прокормить ребенка. За это можно было и книксены делать, и носить серые платья с белыми кружевными передниками, и наколку на голову крахмалить. Все разговоры о том, что к ее работе нет никаких нареканий, так что необязательно стараться быть классической горничной из книг, ни к чему не приводили. Мало-помалу Дэвид перестал разговаривать об этом. К тому же, для его дел был очень полезен вид дисциплинированной горничной, опрятной, чистой, в идеально сидящей свежей униформе. Явление Марии обычно располагало клиентов к Дэвиду, внушая мысль, что такая вышколенная прислуга может быть только у того, кто не допускает промахов.
– Мария, ты не могла бы нас оставить?
Горничная послушно удалилась. Флавио подтянулся, уселся на край бассейна и весело посмотрел на Дэвида.
– Поплаваешь со мной? Падай прямо так, в одежде, я не дам тебе утонуть.
Дэвид снова залюбовался улыбкой Флавио, веселой, открытой. Как вообще человека с такой улыбкой можно в чем-то подозревать?
– Чуть позже, – это прозвучало немного суховато. – Нам нужно поговорить.
Флавио поднялся, взял полотенце.
– Это что-то очень важное? – уточнил он, растираясь.
– Крайне важное. Жду тебя в кабинете.
Дэвиду казалось, что там, среди бумаг, упорядоченных папок с документами, в деловой атмосфере, разрешить возникшее недоразумение будет проще. Что они сядут, спокойно поговорят, и все разрешится. А Оуэн просто ошибся, должен ведь он хоть когда-то допускать промахи?
– Скоро буду, – легко согласился Флавио.