Потом говорили, что этот человек пришёл с севера. Что называли Ривянинам. Что кто обозвал его бандитам и пытались избить, а  он стал раздавать пыточные заклинания на права и налево. Кончилась все большим пожаром. А сейчас толстый вызимский Ипат Велерад сидел и смотрел на грустного гостя.
- Здесь написано, что вы обещаете три тысячи оренов тому, кто расколдует дочь короля!- сказал он.
- И принцессу в придачу!- улыбнулся ипат. Седой улыбнулся.
- Принцесса мне без надобности...- сказал он собираясь выходить. Велерад озадаченно спросил.
- И ты даже не будешь разузнавать подробностей?
Геральд вздохнул
- Господин ипат, вы взрослый человек, вы же понимаете, что трансмутация человеческого существа, не рудиментарная нога, само по себе отрасти не может. А раз само оно не появиться...
В тот же вечер крики вельможи Острита охватили весь старый замок. Геральт из Ривий ведьмак, которому больше подошла бы школа грифона чем волка допрашивал его огнем. Утром отдал вместе с примотанной к стеле заклинанием принцессой Фольтесту. Завитый король обещал ему вечную дружбу, а Геральд мрачно выехал на большак. “Мерлинова борода!”- думал он мрачно. “А на что мне дружба короля, у которого даже ватерклозета нет?”
Страну чудес он искренне ненавидел. Её скорее следовала бы назвать страной хамья, сволочи и грязи. Мат, пьянки, распутства, не чищеные нужники, мыщи от которых одежду прячут в туалетах, гнилые зубы женщин, толстые животы маглов...Геральт как он привык себя называть улыбался, вспоминая статье, а том, как прикрасна доля крестьянина, у которого брюхо не будет свисать до земли... “Чушь!”- думал он мрачно. “Ещё как будет. Основные блюда бобовые способствуют брожению, как и пиво, которое маглы хлещут как воду! ”Маглы не нравились ему некогда, но жизнь в мире, где круговорот Дурслей триста шестьдесят пять дней в году? Увольте! А в качестве оружия ему выдан меч. Меч, Карл, которые не пробивает броню, бесполезен в качестве колющего оружия потому раны спекаются от крови...Лучшим их холодного оружия Геральд считал кистень или лук...С их помощью не придеться с теми утопцами плясать кровавые танцы, которые кончаться инвалидностью. От того что бы выкинуть мечи в мусорное ведро его удержал только навязанный статус. Не поверят ведьмаку без двух мечей.
В первом городе он купил себе посох.
***     
Стригобор  с ужасам смотрел на банду Сорокопутки. Запах дерьма из лопнувших кишок перебивал запах раздавленных фруктов с разоренной ярмарки.
- Ведьмак, ты мясник!- сказал он. - Я не знаю кто учил тебя использовать знак Аард на стену дома...
- Мил сударь, чародей, какое значение имеют жизни всех этих человеческий отродий?- тихо ответил ему Геральт.- Живут они или передохли от аппендицита и перитонита, от пьянки и фисштеха из собственные короли вспоминают только когда надо собирать налоги. Не разу в жизни большинство из них не сказала предложение без мата, не прожила день трезва. Блавикен в котором мы с вами имеем несчастье находиться это сточная канава, где кал валяется на улицах, пока его съедят собаки. Мерители милостивая, я надеюсь, что это собаки, а не бомжи! Вы хотели эту девушку?- указал он на окровавленную Ренфри. - Получите. Деньги где? Я хочу получить их раньше, чем мы окажемся в Ковире, на вашей территорий!
Войт Кальдемейн подбежал к нему.
- Метры, а кто будет платить за ремонт ярмарки? Столько товаров попорчена...
- Полагаю ваша стража, которая проморгала, когда людишки и мерзкий полукровка Киврил собирались устроить на ней бойню?- улыбнулся Геральт.
***     
Пока метр Стригобор готовил диссертацию по мутанткам вызванным затмением, Геральд вспоминал своё первое благое деяние. Он ещё со времён Хогвартса помнил не следует доверять людям и нелюдям, но всё-таки подпал под очарование рассказов Весемира. “Истребители чудовищ...Герой, призванные человечествам на защиту...У моего первого “чудовища”, была роскошная лысина и отвратительные зубы. Я встретил на полоске щебня которые здесь называют дорогами, где он с дружками-мародерами из какой-то армий остановил крестьянскую подводу и вытащил грязную, не видевшую гребня не разу в жизни девчонку лет вероятно десяти. Дружки держали отца девочки, а лысый срывал с неё платьице и верещал, что ей-де самое время узнать, что есть настоящий мужчина. Я подъехал, оглушил дружков Аардом и сказал обомлевшему лысому что для него тоже пришёл такой день. Он отпустил ребёнка и кинулся на меня с топором. Энергий почти не осталась пришлось браться за кинжал. Я ведь так и не стал хорошим мечникам, но с ножом вроде не плох. Я располосовал ему горло одним движением. Хотел, чтобы девочка, заливаясь слезами, целовала мне, своему избавителю руки, а её отец благодарил стоя на коленях. Вместо этого отец девочки сбежал вместе с мародёрами, а девочку, на которую пролилась кровь лысого вырвало мне на сапоги. Зараза пять крон в пустую...”