Тело нашли рано утром.

Электрику срочно понадобился некий инструмент, хранившийся в «дальней», пригаражной кладовке, отпиравшейся хорошо если раз в месяц. Менеджера, у которого

хранился один из ключей, на месте не было – его рабочий день начинался не раньше 8 утра, и электрику, спешившему устранить поломку, пришлось воспользоваться

отверткой, аккуратно снять замок и открыть дверь.

Запах был не то чтобы сильный, но довольно мерзотный и навязчивый. Прикинув, что будет, если не устранить источник, электрик поспешил, матерясь затейливо и

многоэтажно, разобрать баррикаду из старых стульев и пробраться к стоявшему в углу старому шкафу, не выброшенному на случай «а вдруг пригодится». Дверь, уже

ничем не подпираемая, распахнулась сама, и к ногам опешившего электрика упала девушка. Обнаженная и все еще довольно миловидная.

На громогласный вопль сбежался весь оказавшийся поблизости персонал. Кто-то из тех, кому «посчастливилось» прибежать пораньше, упал в обморок, кто-то стал спешно

вызывать полицию, кто-то стал дозваниваться до начальства.

Арес, выдернутый из постели в свой законный выходной звонком старшего смены, успел приехать раньше полиции, вникнуть в суть происходящего и велеть лишним, то

есть всем, кроме нашедшего тело, ждать в конференц-зале. Какая-то из новых сотрудниц заикнулся о конце смены и о доме, но на нее зашикали, а помощник быстро

погнал всех в зал, обрадовав известием о том, что со всеми свидетелями, в том числе и о спешившей домой даме, обязательно будет беседовать полиция.

– Ну, что тут у тебя? – устало спросил капитан Игнат Михайлов у Ареса.

– Труп тут у меня, – ответил тот. – Тебе сначала кофе, а потом тело или наоборот?

С Михайловым он был знаком уже лет пять, ценил за профессионализм и дотошность.

– Кофе мне врач запретил, так что выбора нет, – невесело усмехнулся Михайлов. – Давай свой труп, а потом свидетелей.

Арес кивнул и повел следователя в кладовку.

– Видел девицу? – еще более уставший после осмотра и разговора с главным на данный момент свидетелем Михайлов неспеша прихлебывал чай. – Нет? Пойди погляди, а

потом поделишься впечатлениями. Иди, иди, я велел парням, чтоб тебе не препятствовали.

Аресу не очень-то хотелось с утра пораньше разглядывать трупы, мало ли он их на своем веку видел, что ли? Но выбора, по большому счету, не было. Во-первых,

необходимо было лично убедиться, что девица не принадлежала к числу работников холдинга. Арес, конечно, всех в лицо не знал, но мало ли… Во-вторых, понять, имеет

ли она хоть какое-то отношение к Семье. В-третьих, у него был шанс заметить что-то, что могут пропустить эксперты – не зря же Михайлов посоветовал поглядеть.

Смотреть по большому счету было не на что. Девица пролежала, точнее, просидела в шкафу явно не один день, кожа успела посереть, через кожу живота уже

проглядывала синюшность, щеки запали. Никаких ран Арес не углядел, как и признаков удушения, по крайней мере, на первый взгляд. Зато он заметил другое. Убитая

была не просто человеком. Не нимфа или полубогиня – их было слишком мало, и всех их Арес знал в лицо, если не по именам. Но девушка была их потомком. Далеким,

ибо ихора в ее крови при жизни было слишком мало, но все же… Все же его следы до сих пор ощущались. Тщательно замаскированные, или, скорее, если можно так

выразиться, изъятые. Нимфа бы не заметила этих следов. Но Арес не был нимфой – он полностью вернул утраченную силу и повелевал ею. Он был богом.

Покачав головой в ответ на вопросительные взгляды Михайловских парней, Арес вернулся в кабинет.

– Если честно, – произнес он задумчиво, – меня больше всего интересует способ, которым… – он на пару секунд замолчал, пытаясь почетче сформулировать свою мысль.

– Мне тоже не совсем понятно, как она там оказалась, – кивнул Михайлов. – Эксперты сказали, что убита девушка примерно дня три назад, а пыль не трогали недели

две. До того, как твой ответственный работник решил срочно поломку исправлять. – Он заглянул в чашку, вздохнул и залпом допил чай. – Кто она такая, я пока не знаю,

но мы это обязательно выясним. Как и то, почему она была абсолютно обнаженной, а одежда стопочкой лежала рядом. А вот то, как она попала в шкаф…

Арес промолчал. Как тело могло оказаться в шкафу, он точно знал – или думал, что знает. А вот как можно забрать нечто, что составляет суть жизни, то, к чему нельзя

прикоснуться, но без чего потомок не-смертного перестает существовать? В свое время у кое-кого получалось, но в приличном… да что там, даже в совершенно

неприличном обществе говорить о них считалось чем-то крайне порицаемым. Он тогда совершенно не интересовался, как изымается ихор. А жаль…

Михайлов уехал, поблагодарив за обещание делиться любыми, даже самыми незначительными новостями и мыслями по поводу произошедшего, а Арес, глядя вслед

машине, думал о том, что делиться-то будет, но не всем. Не следует смертному быть в курсе абсолютно всех дел богов. Обычно, это очень плохо заканчивается –

особенно для излишне любопытного смертного.

* * *
С Гермесом удалось связаться ближе к вечеру, застав того дома. Выбрал Арес для этого несомненно благого дела не ставшие привычными средства связи смертных, а

взмахнул рукой, призывая толику силы, и открыл небольшое «окно». Братец явно недавно вернулся из какой-то поездки, и Арес порадовался и тому, что есть с чего

начать разговор, настраиваясь на нужный лад, и тому, что в кабинет никто не войдет – можно повышать голос, что неизбежно при общении с Гермесом, – и выходить из

себя без риска навредить окружающим.

– Как поездка? Удалась? – спросил Арес, разглядывая уставшего братца.

– Ни за что не поверю, что ты вдруг решил проявлять трогательную заботу обо мне, – огрызнулся Гермес, раздраженно развязывая галстук и отшвыривая его прочь. – Что

у тебя?

– Девица у меня.

– Поздравляю, – в голосе Гермеса ехидства стало едва ли не больше, чем усталости. – Ты так обрадовался этому факту, что позабыл, чем с девицами обычно занимаются?

И решил проконсультироваться со мной?

Аресу послышался смешок, изданный явно не Гермесом.

– С подобными – несомненно, – Арес ухмыльнулся, ибо, возможно, испортил брату намечающийся приятный вечер. – Я, знаешь ли, предпочитаю иметь дело с живыми

девицами.

– Что?

Удивленным Гермеса Арес видел нечасто – уж очень хорошо тот умел «держать лицо». Но сейчас был как раз тот самый редкий случай, причем (и Арес мог бы в этом

поклясться) это удивление было неподдельным и искренним.

– Мертвая, говорю, у меня девица, – пояснил он. – И явно не первый день…

Гермес шагнул к нему и в единый миг оказался рядом, минуя все ловушки и охранные системы. Арес даже позавидовал – силен, пройдоха! Часть ловушек была

рассчитана именно на Семью.

– Вроде трезвый, – падая в кресло для посетителей и внимательно разглядывая Ареса, скривился Гермес. – Рассказывай, что за бред я слышал. Или не бред?

Он потер виски, и Арес убедился, что ему не показалось – Гермес выглядел донельзя уставшим. Тем не менее, смотрел он пристально и внимательно. Арес передернул

плечами и рассказал почти все: про то, как нашли тело, про свои выводы. И про то, что в предполагаемый день смерти девицы Гермес был неподалеку. Гермес едва

заметно скривил губы и уточнил предполагаемую дату.

– Это я на конференции был, получается? – потыкав в телефон и пролистав в нем какие-то заметки, спросил он.

– Именно, – подтвердил Арес. – Но тебя, как я вижу, никакие расстояния не пугают.

– Если бы к тебе в гости заявился Лучезарный отнюдь не в хорошем настроении, – в сердцах произнес Гермес, – такие мелочи тебя бы тоже не испугали!

Арес негромко рассмеялся. В Семье уже некоторое время вовсю судачили как о причинах дурного настроения Аполлона, так и о том, почему именно к Гермесу тот

предпочитает наведываться. Наиболее азартные даже делали ставки на время, через которое довольно вспыльчивый Гермес выйдет из себя. И на итог этого выхода.

– Как она хоть выглядела, эта твоя девица? – недобро сузив глаза, спросил Гермес.

Арес выбрал из присланных Михайловым и распечатанных еще днем фото – то, которое было подретушировано умельцами и на котором девица казалось живой, – и

щелчком заставил скользнуть его по столу. Гермес долго всматривался в портрет, потом попросил остальные фотографии, пристально разглядывал их, складывая в стопку,

и качнул головой.

– К твоему прискорбию, я вижу ее в первый раз. По крайне мере, – он скосил глаза на верхнее фото, – в таком виде точно, – и потер виски.

«Уже не в первый раз за сегодня, – отметил Арес. – Устал, видать, сильно».

– На конференции я общался в основном с мужчинами – женщин в этой сфере маловато, – Гермес криво усмехнулся. – Если она и была там, то я мог видеть ее только

мельком, и не запомнил совершенно. Кстати! – он слегка оживился, – Феб тоже в это время околачивался поблизости. Я видел его в городе, когда выбирался пообедать с

возможными партнерами.

– Феб? – удивился Арес.

– Он самый, – Гермес поднялся и с явным удовольствием потянулся.

Арес невольно залюбовался им: Гермес казался хрупким и слабым, но на самом деле был силен и все так же хорош в рукопашной, как и прежде. Сухощавый, подтянутый,

гибкий как хлыст, и опасный, как ядовитая змея.

– Если у тебя больше нет ко мне вопросов, то я пошел, – заявил Гермес. – У меня, знаешь ли, рабочий день в разгаре.

– Проводишь? – Арес тоже встал. – Раз уж и Феба ты видел, и Лучезарный в гости вломился…

Аполлон в дом к Гермесу попал явно не штурмом, а был впущен добровольно, а посему настроение у него было вполне мирное. С видом утомленной поп-звезды он

полулежал в крессе и смаковал кофе из крошечной чашечки. Рядом на столике стоял кофейник, бокал и бутылка коньяка.

– Фу, Гермес, – капризно протянул Аполлон, – мало того, что оставил меня одного, так еще и приволок сюда… этого. Злой мальчишка!

Гермес глянул на Ареса, молча указал пальцем на паясничающего братца, поставил на столик второй бокал, уселся за ноут и уткнулся взглядом в монитор.

– Расскажи мне о своих любовницах, – довольно мирно попросил Арес, усаживаясь в кресло по другую сторону столика. – За последние, скажем, полгода.

Аполлон скорчил брезгливую гримаску и, манерно оттопырив мизинец, отпил кофе.

– Аполлон, я пока прошу по-хорошему, – все еще вежливо произнес Арес, наливая себе коньяка.

– Зависть – смертный грех, – напоказ зевая, отозвался Аполлон.

– Распятому продался? – в утрированном удивлении поднял брови Арес. – А как же твои… мечты?

Через полчаса Гермес, по-прежнему молчащий, не выдержал и выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью и оставив периодически срывающихся на матерный (со

стороны Ареса) ор братьев громить остатки мебели и посуды. К этому времени Арес уже понял, что Аполлон, скорее всего, не причастен к убийству, но абсолютной

уверенности не было. К тому же, он не мог отказать себе в удовольствии высказать именно этому брату все – или почти все, – что о нем думает.

– Хватит! – громыхнул явившийся Гермес. – Заткнулись, сели и выпили. А потом спокойно поговорили.

– Иначе что? – скривил губы Аполлон.

– Выставлю за дверь и не пущу обратно, – уже спокойно ответил Гермес и вновь уселся на свое место. – Чтоб работать не мешали!

Аполлон внимательно посмотрел на него, вздохнул и изящно опустился в свое кресло, послушно сделал глоток остывшего кофе, скривился и заявил, не глядя на Ареса,

что свободного времени у него нет, разъезжать по городам и весям ему недосуг, баб на свете много, а он, такой прекрасный, один, и вообще, не пойти ли братцу… Куда

именно ему стоит отправляться, Арес не услышал.

– Феб, ты можешь хоть раз помочь Арею? – гневно прошипел Гермес и, коротко выдохнув, спросил уже спокойнее: – Арей, лично ко мне еще вопросы есть?

– Психопомп, ты можешь вызвать ее тень? – спросил Арес.

Аполлон, то ли впечатленный угрозой, то ли устыдившийся, едва слышно хмыкнул.

– В самом крайнем – да, – мрачно ответил Гермес. – И то не уверен. По вере, – он грустно усмехнулся, – воздается.

Аполлон с видимым интересом уставился на него, о чем-то подумал и спросил, не отводя взгляда:

– Арес, так что там у тебя за дама-то? – Внимательно выслушал словесный портрет, неуверенно пожал плечами: – Мог и видеть, но… Изображение есть?

С изображением пришлось повозиться – распечатки, сделанные для Гермеса, остались в кабинете, пароль от своей почты Арес вспомнил не сразу, но все же Аполлон

получил столь желанные им изображения и долго разглядывал их.

– Карандаш дай, – обратился он к Гермесу. – И чистый лист.

И стал быстро черкать, а Арес задумался, а так ли правы те, кто настаивает на горячей ненависти сводных братьев. У него, Ареса, например, нет в ящике рабочего стола

ни набора карандашей – профессионального, между прочим! – ни акварельной (или какая она там) бумаги. Через несколько минут в руках у Ареса был портрет девушки,

с насмешливым взглядом и лукавой улыбкой.

– Она? – явно польщенный тем, с каким энтузиазмом вцепился Арес в портрет, спросил Аполлон.

– Она!

– Подожди, сейчас… – он забрал лист и вновь принялся за черканье.

А Арес смотрел на то, как рядом появляется еще одно лицо, но уже мужское: высокие скулы, крупные локоны, брови вразлет, слегка длинноватый нос, сигарета в тонких

губах.

– Они были вдвоем, – вручая рисунок Аресу, сказал Аполлон. – Интересное лицо. В нем есть что-то такое… – он прищелкнул пальцами, – что-то от эпохи Ренессанса!

– Отдельно его нарисовать можешь? – быстро спросил Арес, решив воспользоваться и настроением брата, и его талантом.

– Герм, дай еще бумагу, – протянул руку Аполлон.

– Как вы оба меня… надоели! – вручая всю папку, с тоской протянул Гермес. – И сколько раз можно повторять, герм – это…

– Это столб с торчащим хуем, я помню, – уже ушедший с головой в работу, буркнул Аполлон, а Арес едва не подавился коньяком: он и не предполагал, что

эстетствующий брат способен изъясняться столь некуртуазно.

– Держи, – примерно через полчаса, наполненных стуком клавиш, бульканьем коньяка и шуршанием грифеля по бумаге, довольный собой Аполлон вручил Аресу новый

портрет. – Гермий, кофе бы…

– Кухня там, – Гермес махнул рукой, не глядя в их сторону. – Оба проваливайте.

Арес почел за лучшее сбежать в указанном направлении – злить Гермеса именно сейчас не было резона, хотелось бы попасть домой быстро и не прибегая к помощи

транспорта. «И поделиться с Михайловым добычей, – подумал он. – Правда, объяснить их происхождение будет сложно. Хотя… скажу правду! – Арес еще раз

полюбовался портретами. – А ведь действительно гений!»

– А коньяк-то мы на столе забыли, – входя следом за Аресом, печально произнес Аполлон. – Зато я знаю, где братец запасы держит. Будешь?

– Чай, – мотнул головой Арес. – Подозреваю, что за разграбление своих запасов Гермий меня сожрет.

– Он может, – сверкнул улыбкой Аполлон и щелкнул кнопкой чайника, а потом стал споро накрывать к чаю.

За столом сидели молча, каждый думал о своем и не тяготился тишиной.

– Долго еще у меня околачиваться будешь? – воздвигшийся в дверях Гермес обращался не понятно к кому, но Арес решил, что его дело важнее.

– Домой бы, – намекнул он.

– Вали.

Гермес небрежно махнул рукой, очерчивая полукруг, и воздух пошел рябью.

– Будешь должен, – предупредил Гермес вслед уходящему Аресу.

– Буду, – согласился он. – Обоим.